Полная версия публикации №1203424700

LITERARY.RU ПАРАДОКСЫ ВОСПРИЯТИЯ ПОЭЗИИ ИОСИФА БРОДСКОГО → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

О. И. ГЛАЗУНОВА, ПАРАДОКСЫ ВОСПРИЯТИЯ ПОЭЗИИ ИОСИФА БРОДСКОГО // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 19 февраля 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1203424700&archive=1203491495 (дата обращения: 28.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1203424700, версия для печати

ПАРАДОКСЫ ВОСПРИЯТИЯ ПОЭЗИИ ИОСИФА БРОДСКОГО


Дата публикации: 19 февраля 2008
Автор: О. И. ГЛАЗУНОВА
Публикатор: maxim
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1203424700 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Несмотря на огромное количество публикаций, посвященных жизни и творчеству Иосифа Бродского, судьбу его поэтического наследия трудно назвать счастливой. Работы западных литературоведов полны оптимизма и веры в светлый миф об американской мечте, воплотившейся в судьбе лауреата Нобелевской премии. Однако даже при поверхностном сопоставлении эмигрантских стихов поэта с интерпретациями зарубежных коллег становится очевидной их полная эмоциональная несовместимость.

В России лирика лауреата Нобелевской премии и одного из самых талантливых и ярких поэтов XX века с самого начала вынужденного переселения в США вызывала больше вопросов, чем понимания. В литературоведческих работах преобладают скептические замечания и пессимистические оценки: "Иосиф Бродский - явление, думается, скорее историческое, чем поэтическое";1 его поэзия - "это как бы платонизм наизнанку, его мир состоит из минус-идей, отрицательных сущностей",2 т. е. "в некотором смысле запись мыслей человека, покончившего с собой";3 "Иосиф Бродский упорно стремился оценивать любую ситуацию с точки зрения камня, стула, будильника, наконец, трупа - в этом смысле в самой смерти его нет ничего драматического".4 Даже у Александра Солженицына, который в силу схожести судьбы вынужденного эмигранта с судьбой Бродского должен бы был, как никто другой, понимать трагические истоки лирики поэта, она вызывает скорее раздражение, чем сочувствие.5


--------------------------------------------------------------------------------

1 Тартаковский М. Гений Малевич, лауреат Бродский и профессор Ганнушкин // Москва. 2001. N 1.С. 135.

2 Эпштейн М. Русская литература на распутье. Секуляризация и переход от двоичной модели к троичной // Звезда. 1999. N 2. С. 164.

3 Лурье С. Свобода последнего слова // Бродский И. Холмы. СПб., 1991. С. 355.

4 Ольшанский Д. Бродский начинает и проигрывает // Сегодня. 2000. N 145. 6 июля.

5 Солженицын А. Иосиф Бродский - избранные стихи // Новый мир. 1999. N 12.

стр. 244


--------------------------------------------------------------------------------

Но и в том случае, если отбросить негативные отзывы, надо признать, что попытки разобраться, понять суть и проблематику творчества Бродского часто заходят в тупик при самом благожелательном подходе со стороны читателей и критиков.

Одним из самых загадочных стихотворений поэта с точки зрения соотнесения художественного образа со значением стали "Похороны Бобо". В переводе Карла Проффера на английский язык это стихотворение датировано "январь - март 1972", т. е. закончил его Бродский за два месяца до отъезда. Кто же такая Бобо, с которой он прощается в стихотворении? Ее образ - веселый, легкомысленный и прекрасный, как у Пушкина в "Евгении Онегине": "За ним строй рюмок узких, длинных, / Подобно талии твоей, / Зизи, кристалл души моей, / Предмет стихов моих невинных, / Любви приманчивый фиал, / Ты, от кого я пьян бывал!"

Зизи, Бобо, Кики или Заза - имена, которые в прошлом веке традиционно соотносились с подружками юности. Можно предположить, что Бродский прощается с одной из них. Но в стихотворении не чувствуется тех переживаний, которые обычно сопровождают любую смерть, даже если это смерть не очень близкого человека: "Бобо мертва. Кончается среда"; "Бобо мертва, и в этой строчке грусть"; "Бобо мертва. Вот чувство, дележу / доступное, но скользкое, как мыло". Более вероятно, что в контексте этого стихотворения образ Бобо соотносится с Музой поэта, вдохновительницей его юношеских стихов.

На неодушевленность Бобо указывает тот факт, что нет необходимости снимать шапку, узнав о ее смерти, и то, что в представлении поэта этот образ может быть содержимым жестянки, этаким своеобразным творческим капиталом:

Бобо мертва, но шапки недолой.
Чем объяснить, что утешаться нечем.
Мы не приколем бабочку иглой
Адмиралтейства - только изувечим.
Квадраты окон, сколько ни смотри
о сторонам. И в качестве ответа
на "Что стряслось" пустую изнутри
открой жестянку: "Видимо, вот это".
Бобо мертва, но автор не видит в этом особой трагедии: "шапки недолой". Второе предложение формально является вопросительным с вопросительным словом "чем". Но отсутствие вопросительного знака в конце в то же время соотносит его с утвердительным сложноподчиненным предложением: "Нечем объяснить то, что утешаться нечем". "Утешаться нечем" - ничего не осталось в жизни, что могло бы служить утешением для поэта. После смерти Бобо образовалась пустота, которая пока ничем не заполнена, и это вселяет грусть.

Однако и попытки сохранить этот образ неизменным в течение всей жизни ("приколоть бабочку иглой Адмиралтейства" - Адмиралтейская игла, кстати, тоже ссылка на Пушкина) обречены на провал, потому что в этом случае можно "только изувечить" его. Неизбежностью разрыва объясняется оптимизм поэта в контексте этой утраты.

Встречающиеся в тексте слова из молодежного жаргона и метафорические образы, например плачущего сыра ("Прощай Бобо, прекрасная Бобо. / Слеза к лицу разрезанному сыру"), указывают на ироническое восприятие поэтом случившегося. Смерть Бобо не имеет серьезного значения, потому что жизнь продолжается: "Ты всем была. Но, потому что ты / теперь мертва, Бобо моя, ты стала / ничем - точнее, сгустком пустоты"; "Нам за тобой последовать слабо, / но и стоять на месте не под силу".

Все, что было связано с юностью, оставалось в Ленинграде; вероятно, поэтому образ Бобо рисуется поэту на фоне классической перспективы улицы Зодчего Росси:

Твой образ будет, знаю наперед,
в жару и при морозе-ломоносе
стр. 245


--------------------------------------------------------------------------------
не уменьшаться, но наоборот
в неповторимой перспективе Росси.
В начале 1972 года, когда Бродский писал это стихотворение, ему был тридцать один год. Закончился определенный этап жизни. Но в этом стихотворении не чувствуется той беспечности, с которой в "Евгении Онегине" прощался с юностью Пушкин. Сравним:

Ужель и впрямь и в самом деле
Без элегических затей
Весна моих промчалась дней
(Что я шутя твердил доселе)?
И ей ужель возврата нет?
Ужель мне скоро тридцать лет?
Так, полдень мой настал, и нужно
Мне в том сознаться, вижу я.
Но так и быть: простимся дружно,
О юность легкая моя!
Благодарю за наслажденья,
За грусть, за милые мученья,
За шум, за бури, за пиры,
За все, за все твои дары.
Бродский с новым этапом не связывал особых надежд. Вспоминая о его отъезде, Виктор Топоров пишет: "В семидесятые-восьмидесятые, прощаясь с уезжающими друзьями, мы прощались с ними навсегда (если, конечно, сами не сидели на чемоданах), проводы становились поминками, да и сами отъезжающие испытывали своего рода "малую смерть", прерывая (казалось, навеки) многолетние связи и отбывая словно бы не в другую страну, а в иной мир".6

Читаем в "Похоронах Бобо": "Сорви листок, но дату переправь: / нуль открывает перечень утратам". Надо отметить, что для поэзии Бродского характерно обилие усеченных синтаксических конструкций. Сравним: "Сорви листок, но дату переправь (на нуль): нуль открывает перечень утратам", т. е. вместо даты следующего дня поставь цифру "О": с этого момента начинается новый период - период утрат, жизнь, в которой все выглядит по-другому, и даже воздух не врывается, а "входит в комнату квадратом".

Образы геометрических фигур в поэзии Бродского, как правило, имеют негативное значение. В интервью Свену Биркертсу поэт объясняет это обстоятельствами своей жизни: "На любовный треугольник наложи лея квадрат тюремной камеры, да? Такая вот получилась геометрия, где каждый круг порочный..."7

Последние две строчки "И новый Дант склоняется к листу / и на пустое место ставит слово" в контексте стихотворения звучат обнадеживающе: пустое место, образовавшееся после смерти Бобо, заполняется новыми стихами. Образ Данте, с которым автор сопоставляет самого себя, продиктован не манией величия Бродского, а сходством его биографии с биографией итальянского поэта,8 а возможно, теми кругами ада, которые он видит перед собой.

В стихотворении "Одиссей Телемаку" лирический герой Бродского оказывается на острове, его глаз поминутно обращается к горизонту в надежде увидеть корабль, который спасет "жертву кораблекрушения", но видит он лишь прямую ли-


--------------------------------------------------------------------------------

6 Топоров В. Похороны Гулливера // Постскриптум: Литературный журнал под ред. В. Аллоя, Т. Вольтской, С. Лурье. 1997. Вып. 2 (7). С. 285.

7 Искусство поэзии (интервью И. Бродского С. Биркертсу ("Paris Review". N 83. 1982)) / Иосиф Бродский. Большая книга интервью. М., 2000. С. 86.

8 В 1302 году за участие в политической жизни Флоренции Данте был лишен гражданских прав и приговорен к изгнанию - на родину он больше не вернулся. "Божественная комедия" была написана им в годы эмиграции.

стр. 246


--------------------------------------------------------------------------------

нию, однообразие которой становится для него невыносимым: "глаз, засоренный горизонтом, плачет". Слова с негативным значением ("сбивается", "засоренный", "плачет", "застит"), с помощью которых Бродский описывает свое состояние, указывают на длительное пребывание героя на острове, хотя в реальности (стихотворение написано в 1972 году) "одиссея" поэта только начиналась. По-видимому, не только пространство "растянулось" в представлении героя стихотворения Бродского, но и время.

Первая строфа стихотворения имеет кольцевое строение, она начинается и заканчивается темой потери памяти, однако лейтмотив потери памяти ("Кто победил - не помню" - "Не помню я, чем кончилась война, / И сколько лет тебе сейчас, не помню") не соответствует второй части стихотворения, в которой лирический герой проявляет осведомленность о событиях прошлого: "Ты и сейчас уже не тот младенец, / перед которым я сдержал быков. / Когда б не Паламед, мы жили вместе". Упоминание поэтом имени Палам еда отсылает нас к мифологическим событиям прошлого, которые перекликались с его собственной судьбой: "Одиссей, царь Итаки, недавно вступивший в брак с красавицей Пенелопой, не хотел покидать жену и своего малолетнего сына Телемаха и плыть на войну в далекую Трою. Когда Атриды (цари ахейской земли, искавшие прежде руки Елены) вместе с Нестером и Паламедом прибыли в дом Одиссея, он прикинулся сумасшедшим: запряг в плуг осла с быком и стал пахать землю и засевать ее солью. Но Паламед раскрыл обман Одиссея: он взял Телемаха и положил на полосу, по которой Одиссей проходил плугом. Дойдя до места, где лежал младенец, Одиссей, остановился и сознался в притворстве. Пришлось Одиссею покинуть родную Итаку, жену и сына и идти на долгие годы под стены Трои".9

Одним из самых действенных способов давления на человека в тоталитарном государстве была угроза его близким; возможно, этим объясняется личный мотив при обращении Бродского к истории с Паламедом. Но удивительным является другое: и на острове, находясь за пределами досягаемости, лирический герой Бродского продолжает настаивать на потере памяти. Если вопрос о победителях в войне в начале стихотворения можно толковать в том смысле, что этот факт не имеет для поэта значения (кто победил - неважно), то его "забывчивость" в отношении возраста сына ("Не помню я, чем кончилась война, / И сколько лет тебе сейчас, не помню") вряд ли можно объяснить с тех же позиций. Еще один парадокс.

Стихотворение "Одиссей Телемаку" написано в год отъезда Бродского из Советского Союза, значит, его сыну столько же лет, сколько было тогда, когда он его покинул, но поэт говорит о том, что он не помнит его возраста. Возможно, потеря памяти служила своеобразным щитом, позволяющим Бродскому в условиях эмиграции вести независимое существование.

Приведем отрывок из интервью Бродского Джону Глэду:

"Д. Г. Когда вы только приехали на Запад, вы сказали - я цитирую по памяти, - что не собираетесь мазать дегтем ворота родины.

И. Б. Да, более или менее...

Д. Г. Очевидно, вы тогда еще рассчитывали вернуться?

И. Б. Нет... нет...

Д. Г. А теперь утеряна надежда или...

И. Б. У меня не было никогда надежды, что я вернусь. Хотелось бы, но надежды нет. Во всяком случае, я сказал это отнюдь не в надежде обеспечить себе возврат, когда бы, то ни было под отчий кров. Нет, мне просто неприятно этим заниматься. Я не думаю, что этим следует заниматься.

Д. Г. А желание вернуться?


--------------------------------------------------------------------------------

9 Кун Н. А. Легенды и мифы Древней Греции. Боги и Герои. Троянский цикл. Новосибирск, 1992.

стр. 247


--------------------------------------------------------------------------------

И. Б. О, желание вернуться, конечно, существует, куда оно денется, с годами оно не столько ослабевает, сколько укрепляется".10

Фраза Бродского относительно возможности вернуться на родину: "Хотелось бы, но надежды нет" - может служить своеобразным комментарием к тематике стихотворения "Одиссей Телемаку". Замечание о нежелании "мазать дегтем ворота родины", вероятно, вызвано реальными или потенциальными предложениями о сотрудничестве со стороны западных спецслужб. Ответ поэта ("Я не думаю, что этим следует заниматься") не оставляет надежд на возможность использования его имени в пропагандистских целях.

В заключительной части стихотворения, когда поэт отвлекается от темы острова и думает о сыне, память возвращается к нему: "Расти большой, мой Телемак, расти", "Ты и сейчас уже не тот младенец". В конце второй строфы звучит тема прощения предательства Паламеда:

Но, может быть, и прав он: без меня
ты от страстей Эдиповых избавлен,
и сны твои, мой Телемак, безгрешны.
Двойственное восприятие событий прошлого как суммы плюсов и минусов присутствует в поэзии Бродского в эмиграции. Хотя в стихотворении "Одиссей Телемаку" "положительный фактор" - избавление от "страстей Эдиповых" - в силу своей гипотетичности и чуждого "греческого происхождения" является сомнительным приобретением. Вводное слово "может быть", которое употребляет Одиссей-Бродский, оценивая поступок Паламеда, указывает на то, что для него правота Паламеда не является столь очевидной. Предположение "Но, может быть, и прав он" в заключительной части стихотворения свидетельствует скорее о попытке закончить письмо на оптимистической ноте, чем о действительном примирении с теми, кто послужил причиной его отъезда.

Особенностью построения стихотворений Бродского является поступательное движение в развитии тропов, т. е. значение фигур речи не ограничивается образующими их одной или несколькими лексемами, а обусловлено рядом следующих за ними языковых единиц. При этом троп может иметь несколько связанных с ним компонентов, каждый из которых расширяет или уточняет его значение или значение входящего в его состав признака. А это существенно осложняет работу читателя, которому приходится несколько раз возвращаться к прочитанному, синтезируя поэтический образ в единое целое с учетом всех его составляющих. Например, в "Литовском дивертисменте" (1971):

Вот скромная приморская страна.
Свой снег, аэропорт и телефоны,
свои евреи. Бурый особняк
диктатора. И статуя певца,
отечество сравнившего с подругой,
в чем проявился пусть не тонкий вкус,
но знанье географии (...)
Когда при первом прочтении пытаешься понять, на основе какого качества или свойства литовский поэт сравнил "отечество" с "подругой", ничего определенного не приходит в голову. И тот факт, что то сравнение было сделано им не на основании "тонкого вкуса", а благодаря "знанию географии", только усложняет поиск, потому что неясно, в каком значении поэт рассматривал географию, что он подразумевал под этим понятием: местоположение на карте, очертания границ, особенности ландшафта, климатические условия или, может быть, наличие полезных иско-


--------------------------------------------------------------------------------

10 Настигнуть утраченное время (интервью И. Бродского Дж. Глэду) / Иосиф Бродский. Большая книга интервью. С. 115 - 116.

стр. 248


--------------------------------------------------------------------------------

паемых. И только в следующей строке дается указание на то, как следует понимать данную реплику. Прочитав и осознав следующее предложение, можно вернуться назад и восстановить логическое развитие мысли поэта:

(...) южане
здесь по субботам ездят к северянам
и, возвращаясь под хмельком пешком,
порой на Запад забредают - тема
для скетча.
Говоря о географической природе такого сравнения, Бродский имел в виду относительно небольшую территорию Литвы, что не могло не сказаться на уподоблении родины "подруге", а не традиционно принятым образам. Не очень тонкий вкус, который проявил поэт при таком сравнении, вероятно, объясняется тем, что слово "подруга", в отличие, например, от "матери" или "жены", обычно имеет временное, непостоянное, несколько легкомысленное значение.

В стихотворении Бродского "Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова" одиннадцатая строфа посвящена теме памяти и ночи, являющейся для поэта границей, за пределами которой образы прошлого обретают силу, границей, на которой идет постоянная борьба между прошлым и настоящим: "где, как татарва, / территориям прошлой жизни набегом / угрожает действительность"; "где, что веко ни спрячет, / то явь печенегом / как трофей подберет". Этой "ночной границе" предшествует "полночь", с описания которой начинается следующая строфа стихотворения:

Полночь. Сойка кричит
человеческим голосом и обвиняет природу
в преступленьях термометра против нуля.
Витовт, бросивший меч и похеривший щит,
погружается в Балтику в поисках броду
к шведам. Впрочем, земля
и сама завершается молом, погнавшимся за,
как по плоским ступенькам, по волнам
убежавшей свободой.
Усилья бобра
по постройке запруды венчает слеза,
расставаясь с проворным
ручейком серебра.
Приведенный выше отрывок оказался одним из самых трудных для интерпретации в контексте стихотворения,11 возможно, потому, что поэтический язык, который активно использует Бродский после отъезда, довольно сложно сопоставить с чем-то однозначно. Тот вариант, который предлагает Т. Венцлова, - трактовать бросившего меч и потерявшего щит Витовта как юмористическое напоминание о "щите и мече" КГБ12 - не только не объясняет проблематики XII строфы, но и выпадает из тематики произведения в целом.

При расшифровке образов в XII строфе, обратимся к тому, что можно однозначно сопоставить с чем-то реальным, - к образу литовского князя Витовта. Весной 1399 года в Киеве, входившем в состав Великого княжества Литовского, собрались дружины со всей Восточной и Центральной Европы, рассчитывавшие раз и навсегда покончить с монголо- татарским игом. 18 мая 1399 года огромная армия выступила в поход, а 12 августа того же года на реке Ворскла состоялась невиданная по своему размаху битва между дружинами, возглавляемыми великим литовским князем Витовтом,


--------------------------------------------------------------------------------

11 Анализ стихотворения см.: Глазунова О. И. Литовская тема в поэзии Иосифа Бродского // Русский язык за рубежом. 2003. N 3, 4.

12 Венцлова Т. Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова (1973 - 1983) // Как работает стихотворение Бродского. М., 2002. С. 131.

стр. 249


--------------------------------------------------------------------------------

и войсками золотоордынского хана Едигея. Битва закончилась полным разгромом войск Витовта. Никто не уцелел в этом сражении, "сам же Витовт побежа в мале..." Преследуя небольшой отряд чудом спасшегося Витовта и разоряя все на своем пути, татары быстро подошли к Киеву. Город осаду выдержал, но вынужден был заплатить "окупь 3000 рублей литовских и ще 30 рублей окремо взято с Печерского монастыря".

А ведь основной костяк войска составляли "пятьдесят славянских князей со дружины"! Князь Полоцкий, Брянский, Киевский, Смоленский, Острожский и многие другие - все погибли в этой лютой сече, как утверждает Ипатьевская летопись. Их гибель подкосила все последующие поколения потомков Рюрика. Через несколько десятков лет не стало ни князей Острожских, ни Галицких, ни Киевских, ни Новгород-Северских.

Что же произошло на реке Ворскла, почему превосходящие силы армии Витовта не смогли одержать победу? Достаточно напомнить, что в Куликовской битве, которая произошла незадолго перед этим в 1380 году, принимало участие всего 12 удельных князей с боевыми дружинами, а закончилась она победой. При рассмотрении причин поражения на реке Ворскла историки однозначно указывают на излишнюю самоуверенность и огромное честолюбие Витовта, не сумевшего вовремя оценить положение и принять правильное решение.13

И казалось бы, вот она, разгадка, вот реальная связь с бросившим меч Витовтом, но не все так однозначно. Во-первых, если образ Витовта рассматривать в историческом плане, было бы естественно поместить упоминание о нем в восьмую строфу стихотворения. Во- вторых, настораживает тот факт, что Витовт, проиграв сражение, "погружается в Балтику в поисках броду /к шведам" - ведь шведы были давними врагами Литвы (достаточно сказать, что договор, заключенный между Россией и Швецией, послужил формальной причиной для польско-литовской интервенции в Россию в 1609 году). Не мог Витовт, спасаясь от одного врага, бежать к другому, да и не соответствовало это действительности. Кроме того, при интерпретации этого отрывка нельзя не учитывать тот факт, что после подписания в 1951 году Женевской конвенции о статусе беженцев Швеция (в отличие, например, от Финляндии) не выдавала перебежчиков - информация немаловажная в контексте стихотворения. Следовательно, образ Витовта в XII строфе обращен в современность и имеет метафорическое значение.

Учитывая исторические комментарии, вернемся к началу XII строфы и попытаемся собрать воедино все метафорические образы: "Полночь. Сойка кричит / человеческим голосом и обвиняет природу / в преступленьях термометра против нуля". Термометр - это лишь следствие, формальный показатель причины - температуры окружающей среды. "Сойка" человеческим голосом обвиняет термометр, т. е. следствие, в преступлениях против причины - температуры. Логический парадокс, который присутствует в описании поведения сойки, не может не иметь значения в контексте стихотворения. Попытаемся соединить все вместе. Полночь - то, что предшествует ночи, в которую погружается автор, сопровождалась криками сойки и лишенными логики обвинениями, в которых следствие рассматривается как причина. Обратимся к "Литовскому дивертисменту", написанному перед отъездом поэта в 1971 году:

Бессонница. Часть женщины. Стекло
полно рептилий, рвущихся наружу.
Безумье дня по мозжечку стекло
в затылок, где образовало лужу.
Чуть шевельнись - и ощутит нутро,

--------------------------------------------------------------------------------

13 См., например: Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды И На стыке континентов и цивилизаций. М., 1996; Метелкин Н. Величайшая в мире битва... о которой забыли все // Вокруг света. 2001. N 4.

стр. 250


--------------------------------------------------------------------------------
как некто в ледяную эту жижу
обмакивает острое перо
и медленно выводит "ненавижу"
по росписи, где каждая крива
извилина.
При тех чувствах, которые владели автором до отъезда, трудно было бы ожидать от него взвешенности в оценках. Что имел в виду Бродский, говоря об обвинениях "сойки"? Может быть, известную фразу о том, что каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет. А может быть, то, что и сами обвинители не без греха: их отъезд был не следствием политической ситуации в стране, а причиной-самоцелью, ибо, как писал Бродский: "Изгнание - нынче совсем не то, что раньше. Оно состоит не в том, чтобы отправиться из цивилизованного Рима в дикую Сарматию или выслать человека, скажем, из Болгарии в Китай. Нет, теперь это, как правило, - переход от политического и экономического болота в индустриально передовое общество с новейшим словом о свободе личности на устах. И следует добавить, что, возможно, дорога эта для изгнанного писателя во многих отношениях подобна возвращению домой, потому что он приближается к местонахождению идеалов, которыми все время вдохновлялся. Поэтому смешно в этой ситуации обвинять кого-то или жаловаться на бессмысленность своего существования, необходимо взять на себя ответственность за то, что произошло: мы могли бы перестать быть просто болтливыми следствиями в великой причинно- следственной цепи явлений и попытаться взять на себя роль причин. Состояние, которое мы называем изгнанием, - как раз такая возможность" ("Состояние, которое мы называем изгнанием, или Попутного ретро", 1987. Курсив мой. - О. Г.).

Отсюда сравнение с Витовтом: "бросив меч", они погнались за "убежавшей по волнам" призрачной "свободой", забыв, что земля "завершается молом" (тупиком), а свобода недосягаема; т. е. бежали они не к свободе, а от одного зла к другому. "Усилья бобра", пытающегося отгородиться "запрудой", создать подобие "тихой гавани", заканчиваются плачевно, так как "ручеек серебра" (вдохновения?) исчезает. Для вдохновения нужны потрясения, эмоциональные взлеты и падения, а не запруды.

Конечно, любое толкование всегда уязвимо, тем более толкование художественного произведения, так как при анализе мы не можем опереться ни на что другое, кроме своей интуиции. Анализ художественного произведения - это, пользуясь системой обозначений Бродского, своего рода субъективность в квадрате: на субъективный мир автора накладывается субъективное восприятие читателя или критика. И можно сколько угодно сокрушаться по этому поводу, но надо отдавать себе отчет в том, что иного пути нет. С другой стороны, хотя поэзия не точная наука, но и в ней есть свои оценочные критерии, основанные, по мнению Бродского, на готовности принять чужую точку зрения как свою собственную: "Ибо то, что составляет открытие или, шире, истину как таковую, есть наше признание ее. Сталкиваясь с наблюдением или выводом, подкрепленным очевидностью, мы восклицаем: "Да, это истинно!" Другими словами, мы признаем предложенное к нашему рассмотрению нашим собственным" ("Кошачье "Мяу"", 1995).

Поэтому рискнем предложить данное объяснение, - чем больше гипотез, тем лучше, а уж дело читателя разбираться в том, какая из версий выглядит более правдоподобно.

* * *

Анализ авторских синтаксических конструкций, которые поэт использует в своем творчестве, помогает выявить заложенную в тексте дополнительную информацию, что, в конечном счете, может способствовать более глубокому пониманию проблематики многих эмиграционных стихов Бродского.

стр. 251


--------------------------------------------------------------------------------

Рассмотрим в качестве примера отрывки из стихотворения "Взгляни на деревянный дом" (1993), в котором с помощью нетрадиционных синтаксических средств выражения раскрываются представления поэта о своей судьбе:

Взгляни на деревянный дом.
Помножь его на жизнь.
Помножь на то, что предстоит потом.
Полученное бросит в дрожь
иль поразит параличом,
оцепенением стропил,
бревенчатостью, кирпичом -
всем тем, что дымоход скопил.
Хозяина бросает в дрожь при мысли о жизни, которая им прожита в этом доме, а еще больше при мысли о том, сколько лет ему предстоит здесь прожить. В тексте присутствует двойная цепочка словосочетаний, связанных причинно-следственными отношениями: 1) "взгляни на деревянный дом" (на настоящее); "помножь его на жизнь", которая в нем прожита (на прошлое); "помножь на то, что предстоит потом" (на будущее) - и тогда то, что получится, 2) "бросит в дрожь", "поразит параличом", "поразит оцепенением стропил". Но на этом перечисление на заканчивается, а наоборот, разрастается как снежный ком: "поразит бревенчатостью", "поразит кирпичом", "поразит всем тем, что дымоход скопил". Создается ощущение, что деревянный дом с минуты на минуту должен обрушиться на хозяина, погребая его заживо под обломками:

Он - твой не потому, что в нем
все кажется тебе чужим,
но тем, что, поглощен огнем,
он не проговорит: бежим.
В нем твой архитектурный вкус.
Рассчитанный на прочный быт,
он из безадресности плюс
необитаемости сбит.
И он перестоит века,
галактику, жилую часть
грядущего, от паука
привычку перенявши прясть
ткань времени, точнее - бязь
из тикающего сырца,
как маятником, колотясь
о стенку головой жильца.
Трагизм мировосприятия выявляется через комплекс несоответствий между благополучным внешним видом дома и враждебным отношением к нему жильца. Для выражения противоречий поэт использует полярные языковые средства, лексические и синтаксические. Примеры встречающихся в этом отрывке лексических оппозиций: дом одновременно "твой" и "чужой"; дом "поглощен огнем" и "перестоит века"; он соответствует "архитектурному вкусу" жильца и кажется "чужим"; "рассчитан на прочный быт" и "необитаем"; в доме есть "жилец", но сбит этот дом "из безадресности и необитаемости".

Попробуем собрать воедино все перечисленные Бродским положительные характеристики: дом принадлежит поэту, он "перестоит века", он соответствует его "архитектурному вкусу" и "рассчитан на прочный быт" - казалось бы, чего еще не хватает владельцу... Возможно, в этом вопросе "Чего еще?" содержатся причины трагического восприятия Бродским своего пребывания в эмиграции.

Рассмотрим примеры синтаксических несоответствий:

1. Союз причины "потому, что" ("Он - твой не потому, что в нем все кажется тебе чужим") употребляется вместо необходимого здесь по смыслу противитель-

стр. 252


--------------------------------------------------------------------------------

ного союза "но" или уступительного союза "хотя" (Сравним: Он - твой, но все кажется тебе чужим; Он - твой, хотя все кажется тебе чужим). Использование союза причины приводит к тому, что отрицательная оценка придаточной части ("в нем все кажется тебе чужим") приобретает положительное значение, так как придаточное причины всегда соответствует оценочному значению главной части, а главная часть "Он - твой" в предложении положительна.

2. Указательное местоимение с союзом "что" ("Он - твой не потому, что (...) но тем, что, поглощен огнем, он не проговорит: бежим") используется вместо необходимого по смыслу союза "потому что" (Сравним: Он - твой не потому, что (...) но потому что, поглощен огнем, он не проговорит: бежим). Конструкция с "тем, что" неизбежно соотносится с глаголом "нравиться", формально в предложении отсутствующим (Сравним: (Нравится) тем, что, поглощен огнем, он не проговорит: бежим). Используя данную конструкцию, автор указывает на положительное восприятие им ситуации, описываемой в придаточном предложении {"поглощен огнем, он не проговорит: бежим"),

3. Причастный оборот, обычно соответствующий оценочному значению предиката ("Рассчитанный на прочный быт, / он из безадресности плюс / необитаемости сбит"), употребляется вместо необходимого по смыслу уступительного придаточного предложения, предназначенного для выражения ситуаций, в которых присутствует противоречие (Сравним: Хотя он рассчитан на прочный быт, он из безадресности плюс необитаемости сбит).

Единственное, что мирит жильца с этим домом, что ему в нем "нравится", - это его молчаливость. Если будет пожар, дом не кинется спасать человека, оставив его погибать под обломками. В состоянии, когда окружающая обстановка воспринимается негативно, положительные факторы не выходят за рамки отрицательных значений, т. е. выбор производится между плохим и очень плохим, с точки зрения автора. Сравним стихотворение из цикла "Часть речи" (1975 - 1976): "Некоторые дома / лучше других: больше вещей в витринах; / и хотя бы уж тем, что если сойдешь с ума, / то, во всяком случае, не внутри них". Мысль о том, что "некоторые дома лучше других" (вероятно, тех, которые остались в Ленинграде)14 аргументируется весьма странно с логической точки зрения: лучше тем, что в них невозможно сойти с ума. Причем сама возможность безумия не отрицается автором. Но если это произойдет, то совсем в другом месте: с этими домами его жизнь, слава богу, не связана. Никаких других положительных факторов автор в окружающих его домах не усматривает.

Время в стихотворении Бродского "Взгляни на деревянный дом" - время настоящей, а не прошлой жизни - является наказанием для жильца, но одновременно автор дает нам понять, что сам дом тут ни при чем: он соответствует "архитектурному вкусу" того, кто в нем живет. В словах "И он перестоит века, галактику, жилую часть грядущего" присутствует горькая ирония от того, что дом этот вечен, он научился "прясть ткань времени" (продлевать время), а значит, пытка для живущего в нем никогда не закончится. Атмосфера безысходности, которая нагнетается на протяжении всего стихотворения, в последних строках доходит почти до безумия: "как маятником, колотясь о стенку головой жильца". Несмотря на всю свою объективную привлекательность, "светлый" образ дома не соответствует тому, что


--------------------------------------------------------------------------------

14 В интервью Мириам Гросс Бродский вспоминал о том, какое впечатление произвел на него Запад: "Я очень ясно помню первые дни в Вене. Я бродил по улицам, разглядывал магазины. В России выставленные в витринах вещи разделены зияющими провалами: одна пара туфель отстоит от другой почти на метр. Когда идешь по улице здесь, поражает теснота, царящая в витринах, изобилие выставленных в них вещей. И меня поразила вовсе не свобода, которой лишены русские, хотя и это тоже, но реальная материя жизни, ее вещность. Я сразу подумал о наших женщинах, представив, как бы они растерялись при виде всех этих шмоток" (Иосиф Бродский. Большая книга интервью. С. 165 - 166).

стр. 253


--------------------------------------------------------------------------------

поэту хотелось бы иметь в своей жизни. Наоборот, его материальное благополучие и "прочный быт" каждый день напоминали жильцу о том, что ему отсюда никуда не вырваться. Из символа благоустроенности дом превращается в источник постоянного раздражения.

В стихотворении "На столетие Анны Ахматовой" (1989) Бродский говорит об ахматовских строчках "В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст, и заступ в них стучит". Рваный пульс поколений, хруст переламываемых на дыбе костей и стук роющего могилы заступа в стихах Ахматовой отражали реальную жизнь, не имеющую ничего общего с "надмирной ватой" покоя и благополучия.

Стихотворение, посвященное Ахматовой, Бродский начинает с перечисления предметов в сочетании с орудиями их уничтожения: "страницы и огня", "зерна и жерновов", "секиры острия и усеченного волоса". Лев Лосев, анализируя этот отрывок, отмечает, что в структуре стихотворения данный ряд представляет собой серию "фрагментарных, не связанных между собой ни синтаксически, ни прямой повествовательной логикой картин уничтожения", передающих мысль о том, что "инструменты уничтожения: огонь, жернова, секира - больше объектов уничтожения".15

Несоответствие между размерами, безусловно, имеет место, но не только и не столько оно определяет смысл противопоставления. Значение образов, с которых Бродский начинает стихотворение, может быть раскрыто только в контексте завершающей перечисление фразы: "Бог сохраняет все". Все, что создано в этом мире, имеет смысл: и предметы, и то, что существует для их разрушения. В их сосуществовании, в присутствии силы, которая в любую минуту может тебя уничтожить, заложен принцип, позволяющий раскрыть духовные возможности человека. Только чувство опасности, сознание того, что "жизнь - одна", придает противостоянию особый смысл, приближая смертного к Богу, наделяя его мудростью и силой выше небесных: "слова прощенья и любви", произнесенные под угрозой смерти, "звучат отчетливей, чем из надмирной ваты".

Тема противостояния присутствует в стихотворении Бродского 1987 года "Вечер. Развалины геометрии". В предпоследней строфе стихотворения поэт вновь использует нетрадиционные синтаксические средства выражения:

Как войску, пригодному больше к булочным
очередям, чем кричать "ура",
настоящему, чтоб обернуться будущим,
требуется вчера.
В соответствии с языковыми нормами сравнительный оборот, который используется в начале строфы, предназначен для того, чтобы раскрывать или пояснять значение предиката. Однако предикат "требуется вчера", равно как и все предложение "настоящему, чтоб обернуться будущим, требуется вчера", в особых пояснениях не нуждается: учитывая тематику стихотворений Бродского в эмиграции и постоянное обращение поэта к прошлому, можно без труда сделать вывод, о чем идет речь в этом отрывке.

При внимательном прочтении фразы выявляется связь, существующая между метафорическим образом "войска" в сравнительном обороте и семантическим субъектом предложения "настоящее": "как войску, настоящему требуется". Значит, синтаксическое несоответствие информативно оправданно: сравнительный оборот раскрывает значение не предиката, а субъекта предложения. Логический сдвиг затрудняет прочтение предложения, но не делает его абсолютно недоступным. Настоящее поэта сравнивается с "войском, пригодным больше к булочным очередям", чем к наступлению, борьбе, противостоянию. Ирония, присутствующая в этом срав-


--------------------------------------------------------------------------------

15 Лосев Л. На столетие Анны Ахматовой (1989) // Как работает стихотворение Бродского. С. 204.

стр. 254


--------------------------------------------------------------------------------

нении, заключается в том, что в настоящем поэта "булочных" и "очередей" не было, эти образы целиком взяты им из прошлого.

"Прочтение" предпоследней строфы дает возможность понять окончание стихотворения, в котором поэт говорит и о "комплексе статуи", и о состоянии между отчаяньем и еще большим отчаяньем, в котором он пребывает:

Это - комплекс статуи, слиться с теменью
согласной, внутренности скрепя.
Человек отличается только степенью
отчаянья от самого себя.
* * *

Стихотворения Бродского эмиграционного периода чрезвычайно сложны для понимания. Непривычный образный мир, усложненный синтаксис, обилие пропусков и намеков на неведомые события существенно затрудняют работу читателя. Однако из этого вовсе не следует, что его поэзия не может быть воспринята. Тем более

что по предельной концентрации чувств, по заложенному в стихах эмоциональному заряду и способности отражать окружающий мир на пределе человеческих возможностей лирика Бродского - типично русская лирика. А для того чтобы она стала доступной, не остается ничего другого, как проводить дополнительные исследования, шаг за шагом восполняя пробелы, раскрывая значение каждого образа, выявляя глубинный подтекст, который скрывается за внешней противоречивостью поэтического языка Бродского.

стр. 255

Опубликовано 19 февраля 2008 года





Полная версия публикации №1203424700

© Literary.RU

Главная ПАРАДОКСЫ ВОСПРИЯТИЯ ПОЭЗИИ ИОСИФА БРОДСКОГО

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки