Полная версия публикации №1203424349

LITERARY.RU "ГОЛОС" ШЕКСПИРА В РОМАНЕ В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕРА → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

А. В. ЩЕГЛОВ, "ГОЛОС" ШЕКСПИРА В РОМАНЕ В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕРА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 19 февраля 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1203424349&archive=1203491495 (дата обращения: 29.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1203424349, версия для печати

"ГОЛОС" ШЕКСПИРА В РОМАНЕ В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕРА


Дата публикации: 19 февраля 2008
Автор: А. В. ЩЕГЛОВ
Публикатор: maxim
Источник: (c) http://portalus.ru
Номер публикации: №1203424349 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Роман "Последний Колонна" (1832 - 1845), создававшийся Кюхельбекером в годы заключения и ссылки и ставший доступным читателю лишь столетие спустя, в большей степени исследован со стороны проблематики и поэтики, нежели в плане его литературных источников. Между тем роман этот вобрал в себя большое количество "голосов" европейских и русских мастеров слова, начиная от Шекспира и заканчивая В. Ф. Одоевским.

Действие эпистолярного романа Кюхельбекера разворачивается в атмосфере страшных предзнаменований трагической развязки - совершаемого главным героем, итальянцем Джиованни Колонной, убийства Юрия Пронского и его невесты, Надиньки.

Принципиально важное значение имел для автора иррационалистический колорит романа, отразивший влияние на Кюхельбекера произведений Шекспира ("Ричард III", "Макбет"), Шиллера ("Духовидец"), Гофмана ("Песочный человек", "Майорат") и Бальзака (отрывок из романа "Шагреневая кожа"): вещие сны, тревожные предчувствия и страшные предсказания - это и свидетельства предопределения, которое, по мысли Кюхельбекера, господствует в мире, и своего рода "вехи" на пути итальянца к преступлению.

Исследователи отмечали, что "Последний Колонна" в значительной мере автобиографичен.1 Устами Колонны Кюхельбекер часто выражает собственные мысли, звучащие то, как роковое пророчество своей участи, то, как умиротворяющий философский монолог. "Предзнаменования - просто тени мира духовного, - записывает в дневнике итальянский художник. - Они отбрасываются в поле, в дорогу времени событиями, из века предопределенными, а потому и неизбежными".2 Дневни-


--------------------------------------------------------------------------------

1 Тынянов Ю. Н. В. К. Кюхельбекер// Кюхельбекер В. К. [Соч.]: В 2 т. Т. 1: Лирика и поэмы / Вступ. ст., ред. и прим. Ю. Н. Тынянова. Л., 1939. С. XXI; Виницкий И. Ю. Нечто о привидениях: Истории о русской литературной мифологии XIX века // Учен. зап. Московского культурологического лицея. 1998. N 3 - 4. С. 124 - 130.

2 Кюхельбекер В. К. Соч. / Сост. В. Д. Рак, Н. М. Романов. Л., 1989. С. 393 - 394. Текст "Последнего Колонны" в данном издании является наиболее точным (см. с. 509 издания). Далее ссылки на это издание в тексте.

стр. 151


--------------------------------------------------------------------------------

ковые же записи Кюхельбекера говорят о том, что узник и ссыльный постоянно обращался к проблемам христианского вероучения. В горестные, исполненные мрачных раздумий дни он писал о "наставнике-роке",3 понимая под ним ту меру несчастий и страданий, которая должна выпасть на долю христианина, верующего в "святые истины... учения Спасителя" (ПДС, 145). Кюхельбекер рассуждает о человеческой душе как об арене борьбы света и тьмы, где "посторонняя сила зарождает мысли, вдохновения, чувства, от которых он (человек. - А. Щ.) силится и не может освободиться" (ПДС, 99).

Познание человека, его душевных движений Кюхельбекер провозглашает идейной доминантой своей поэзии: "Желаю только, чтобы в моих изображениях... могли бы узнать человека, - страсти, слабости, душу человеческую. И в этом отношении не знаю лучшего образца, чем Шекспир".4

Кюхельбекер и его герой переводят Шекспира. Цитаты из исторической хроники "Ричард III"5 (1592 - 1593), приведенные в дневнике Колонны, содержат, по мнению "издателя", "намек на какой-нибудь страшный сон самого страдальца" (т. е. Колонны; с. 397) и являются важной "вехой" в идейно-художественной структуре романа.

О, я провел мучительную ночь!
Видений страшных, снов зловещих столько,
Столь грозный ужас наполнял ее,
Что вновь подобную перетерпеть
Как верный христианин не решусь,
Хоть тем купил бы веки дней счастливых!

"Не бойтесь, государь,
Теней!" - "Святой мне Павел! Нынче ночью
Сразили тени ужасом мой дух,
Каким вовек не поразят его
В доспехах бранных, Ричмондом ничтожным
Ведомых тьма и тьма живых мужей!"6

(с. 396 - 397)


--------------------------------------------------------------------------------

3 Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи / Изд. подг. [М. Г. Альтшуллер], Н. В. Королева, В. Д. Рак. Л., 1979. С. 210. (Лит. памятники). Далее ссылки на это издание в тексте с сокращением: ПДС.

4 Из письма Кюхельбекера Ник. Г. Глинке от 3 мая 1834 года. Цит. по: Тынянов Ю. Вступ. ст. // Кюхельбекер В. К. Прокофий Ляпунов. Л., 1938. С. 9.

5 Кюхельбекер перевел "Ричарда III" в 1832 году с подлинника по изданию: The Works of Shakespeare: In 8 vol. / By Theobald. Vol. V. London. S. а. "У Кюхельбекера в заключении было собрание пьес Шекспира в издании английского филолога Л. Теобальда (1688 - 1744). Издание Теобальда, вышедшее впервые в 1733 г., неоднократно переиздавалось в течение XVIII века" (Левин Ю. Д. Литература декабристского направления. В. К. Кюхельбекер // Шекспир и русская культура / Под ред. акад. М. П. Алексеева. М.; Л., 1965. С. 139).

6 Clarence

O, I have past a miserable night
So full of ugly sights, of ghastly dreams,
That, as I am a Christian faithful man
I would not spend another such a night
Though twere to buy a world of happy days:
So full of dismal terror was the time.
(Act I, p. 215)

Ratcliff

Nay, good my Lord, be not afraid of shadows.
стр. 152


--------------------------------------------------------------------------------

Выбор Колонной для перевода хроники "Ричард III" отражает не только вполне естественный для Кюхельбекера - участника декабрьского восстания - интерес к "мятежному" периоду британской истории,7 но и его восхищение творчеством "огромного британца", "единственного гения" (ПДС, 312, 192), чьи произведения он переводил, изучал и ценил необычайно высоко. "Гомер и Шекспир - хлеб мой насущный", - записывает в дневнике осужденный декабрист 24 июля 1832 года (ПДС, 162). Произведения английского драматурга привлекают его своим философским универсализмом, понимаемым, прежде всего как способность проникать в глубины души человеческой. По мысли Кюхельбекера, Шекспир "знал все: и ад и рай, и небо и землю", он "есть вселенная картин, чувств, мыслей и знаний, неисчерпаемо глубок и до бесконечности разнообразен..." (статья "Разговор с Ф. В. Булгариным" (1824) - ПДС, 467).

Стремление английского драматурга постичь внутреннюю жизнь личности было созвучно творческим исканиям Кюхельбекера периода заключения и ссылки. Именно в этом ключе и истолковывал свеаборгский узник трагедию "Ричард III".

Первое знакомство Кюхельбекера с творчеством Шекспира относится к 1821 - 1822 годам - времени его пребывания в Тифлисе. А. С. Грибоедов, познакомивший своего друга Вильгельма с произведениями Шекспира, считал автора "Ричарда III" одним из своих литературных кумиров. Как полагал Ю. Н. Тынянов, именно высокая оценка Грибоедовым творчества английского драматурга стала основой теоретических взглядов Кюхельбекера на драму.8 Однако Кюхельбекер, в отличие от Грибоедова, не мог в то время ознакомиться с произведениями Шекспира на языке подлинника и читал их по- немецки - в классических переводах Шлегеля - Тика.9 Интерпретация немецкими романтиками шекспировских исторических хроник (и не только их) была близка романтическому миросозерцанию Кюхельбекера, в ту пору работавшего над трагедией "Аргивяне" (где речь идет, в частности, о путях уничтожения тирании). Для будущего автора "Последнего Колонны" Шекспир - "единодержавный властитель романтической Мельпомены" (ПДС, 466); его исторические хроники он, вслед за А. Шлегелем,10 считает единой "великой исторической поэмой", пронизанной идеей мистической предопределенности судеб правителей (и человека вообще).11 Более же всего Кюхельбекера - истового романтика - интере-


--------------------------------------------------------------------------------

King Richard

By the Apostle Paul, shadows to-night

Have struck more terror to the soul of Richard,
Than can the substance of ten thousand soldiers
Armed in proof, and led by shallow Richmond.
(Act V, p. 295)
Перевод первой цитаты полностью соответствует тексту приведенных строк; перевод же второй цитаты на одну строку больше английского текста (6:5). При всех достоинствах перевода Кюхельбекера отмечу неясность смысла последней строки в реплике Ричарда: "Ведомых тьма и тьма живых мужей". Ср. с переводом А. Радловой: "Клянусь, что эти тени нынче ночью / Сильнее ужас Ричарду внушили, / Чем десять тысяч воинов живых, / Которых жалкий Ричмонд поведет" (Шекспир У. Полн. собр. соч.: В 8 т. М., 1957. Т. 1. С. 572).

7 "Его (Кюхельбекера. - А. Щ.) больше всего интересовали исторические хроники, повествующие о кровавой борьбе за власть, узурпации престола, злодеяниях венценосных преступников, о государственных переворотах, междуусобных войнах и народных мятежах" (Левин Ю. Д. Литература декабристского направления. В. К. Кюхельбекер. С. 141).

8 Тынянов Ю. Н. Указ. соч. С. XXVIII.

9 Подробнее об этом см.: Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. Л., 1988. С. 240.

10 См.: Schlegel A. Uber dramatische Kunst und Literatur. Tl. II. Abt. 2. Heidelberg, 1811. S. 181 - 189.

11 Подробнее об этом см.: Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. С. 71.

стр. 153


--------------------------------------------------------------------------------

суют "страсти, слабости, душа человеческая" (что в большей степени относится к его идейно-эстетической позиции периода заключения и ссылки).

В Свеаборгской крепости параллельно переводческой работе Кюхельбекер пишет обширную статью "Рассуждение о восьми исторических драмах Шекспира, и в особенности о Ричарде III" (1832), представляющую интерес как образец романтической интерпретации творчества Шекспира. Анализируя образ узурпатора британского престола, автор неустанно подчеркивает раздвоенность его натуры (что, по мнению Ю. Д. Левина, было сильно преувеличено12 ): для него Ричард - не столько тиран, убийца и "мучитель", сколько "страдалец", подверженный "внутренним терзаниям". Его душа "обуреваема, растерзана страстями", она "адски терзается", поэтому в сердце читателя "жалость берет перевес... над ужасом". Поднимает Кюхельбекер и тему небесного возмездия тирану. Носителем этой идеи в трагедии выступает королева Маргарита: она предрекает Ричарду "грозные кары", и когда приходит их время, "Немезида-Ниобея" "приветствует их с неистовым восторгом". Но не только пророчествам Маргариты, по мысли Кюхельбекера, "обязан" Ричард своим нравственным поражением. Дух его сломлен "совершенным... безумием после зловещего сна, когда ему являются тени всех им зарезанных".13

Такого рода интерпретация трагедии Шекспира была вызвана, во-первых, стремлением Кюхельбекера передать жизненность характеров английского драматурга (которые Кюхельбекер в той же статье противопоставил антитезам Лабрюйера, "остроумным, но мертвым"), а во-вторых, обосновать крах Ричарда идеей мистического возмездия ему: "Они (герои Шекспира. - А. Щ.) дышат, страждут и действуют перед нами... всегда разнообразно и вместе всегда по непреложным законам, данным роду человеческому".14

Следы влияния Шекспира обнаруживаются во многих произведениях Кюхельбекера (фарс "Нашла коса на камень", мистерия "Ижорский", трагедия "Прокофий Ляпунов"). Поэт заимствует у английского драматурга сюжетные ходы, мотивы, словесные формулы, стилистические приемы;15 в своем романе он цитирует текст шекспировской исторической хроники.16 Реплики Кларенса и Ричарда дают возможность провести определенные историко-литературные параллели между "Ричардом III" и "Последним Колонной". Кюхельбекер отбирает из произведения Шекспира то, что созвучно его (типично романтической) идее "последнего" человека, внутренне разорванного, несущего на себе бремя рокового проклятия.

Ужас (terror), навеянный на героев шекспировской хроники страшными ночными видениями, - одновременно и ключевое слово в обеих репликах, и тот фон, на котором разворачивается действие "Последнего Колонны". Цитаты играют за-


--------------------------------------------------------------------------------

12 Левин Ю. Д. Литература декабристского направления. В. К. Кюхельбекер. С. 149.

13 Кюхельбекер В. К. Рассуждение о восьми исторических драмах Шекспира... // Декабристы: Эстетика и критика / Сост. Л. Г. Фризман. М., 1991. С. 341 - 343.

14 Там же. С. 347, 332. Следует отметить, что многие отечественные и зарубежные исследователи не склонны преувеличивать роль сверхъестественного элемента в "Ричарде III"; они говорят о "психологической реалистичности" (Л. Найтс) сцен зловещего сна Ричарда и признания его в своих злодеяниях. См.: Knights L. C. W. Shakespeare. The Histories // Writers and their Work. 1962. No. 151. P. 16 - 26; Gerber R. Elizabethian Convention and Psychological Realism in the Dream and Last soliloquy of Richard III // English studies. Vol. 40. No. 4 (1959, Aug.). P. 294 - 300; Hughes D. E. The "Worm of Conscience" in "Richard III" and "Macbeth" // English Journal. Vol. 55. No. 7 (1966, Oct.). P. 845 - 852; Пинский Л. Е. Шекспир. Основные начала драматургии. М., 1971. С. 53 и далее. Пинский высказывает мысль о "неуклонном ходе времени как основном содержании всего действия хроник". Р. М. Самарин писал о "безрелигиозности" Шекспира, о существенном влиянии на английского драматурга материалистических теорий эпохи Возрождения (см.: Самарин Р. М. Шекспир //Шекспир У. Собр. соч.: В 8 т. М., 1957. Т. 1. С. 609).

15 Подробнее см.: Левин Ю. Д. Литература декабристского направления. В. К. Кюхельбекер. С. 135 - 155.

16 В использовании литературных цитат с целью поддержания в художественном произведении атмосферы господства непостижимого Кюхельбекер был оригинален.

стр. 154


--------------------------------------------------------------------------------

метную роль в создании пронизывающей роман атмосферы страшных предсказаний и предчувствий. Душевные состояния Колонны ("В груди моей восстают голоса убийственных предчувствий и темных ужасов" - с. 395 - 396) и Ричарда после знаменитой сцены явления ему теней соотнесены. Напомним, что в репликах шекспировских героев "издатель" усматривает "намек на какой-нибудь страшный сон самого страдальца" (т. е. Колонны) (с. 397). Более того, Кюхельбекер наделяет своего героя двойственностью натуры: "убийственные предчувствия" уравновешиваются "трепетной молитвой в душе взволнованной" (с. 399); подобная двойственность (правда, несколько иного рода) отличала, по мнению Кюхельбекера, и Ричарда III.

Сюжет "Последнего Колонны", как и сюжет исторической хроники "Ричард III", определяется развитием страсти главных героев.17 Ричарду нужна безграничная власть; Колонна же влюбляется в невесту своего друга, Юрия Пронского, что становится источником исподволь вызревающего конфликта между художником и его малороссийским окружением. Кюхельбекер переносит конфликт романа в сферу души героя и выделяет господствующее свойство характера Колонны,18 который "и в любви не перестает быть художником, жрецом красоты вечной" (с. 379). В статье о Шекспире свеаборгский узник говорит о всепоглощающей страсти Ричарда III: "Один только венец царский может прикрыть все его природные недостатки", поэтому будущему королю "должно схватить этот венец, во что бы то ни было, ничего не щадя, ничего не жалея".19 Роковую страсть Колонны автор наделяет некой вершинностью, предельностью проявления: итальянец словно сжигает себя в пламени неразделенного чувства. Ничто: ни увещевания его духовного наставника фра Паоло, ни забота о нем Пронского, ни, наконец, душевные излияния самого Колонны, его подчас беспощадный самоанализ - не способно предотвратить неизбежное.

Исследователи "Ричарда III" отмечают, что в этой трагедии остро ощущается роковой ход времени.20 Его выражением являются как многочисленные иррационалистические сцены и мотивы (вещие сны, страшные пророчества и т. п.), так и образ королевы Маргариты - вдовы убитого герцогом Глостером (будущим Ричардом III) короля Генриха VI (см. заключительную часть одноименной трилогии Шекспира). О значительной роли "эсхиловой Кассандры" в действии хроники писал в своей статье и Кюхельбекер (см. прим. 13). Один из героев "Последнего Колонны" - бессмертный скиталец Агасфер (сапожник Грауманн) - функционально схож с шекспировской Маргаритой. Он нарекает Колонну братоубийственным именем: "Каин". Ожидания читателя сбываются. Преступление Колонны воспринимается как возмездие свыше, ибо итальянский художник, отойдя от христианской веры (в чем его упрекает фра Паоло), безраздельно отдает себя во власть "темных ужасов". В Агасфере персонифицируется идея роковой предопределенности человеческой жизни. Он живет в мире, где "неизбежное" должно сразить "грозящее" (с. 393). Его предсказание относится к последнему 21 представителю рода - потомку


--------------------------------------------------------------------------------

17 Эта особенность поэтики "Последнего Колонны" во многом имеет иное происхождение - романтические повести о художнике ("Крошка Цахес" и "Песочный человек" Гофмана, "Opere del Cavaliere Giambattista Piranesi" и "Последний квартет Бетховена" В. Одоевского, "Живописец" Н. Полевого, "Портрет" Гоголя и др.), где центральное место занимает исследование духовной жизни и перипетий судьбы художника, наделенного способностью воспринимать мир и человека более глубоко, чем окружающие.

18 "В романтической повести происходит обособление определенной черты человеческой личности и вокруг этой доминанты строится характер" (Николюкин А. Н. К типологии романтической повести // К истории русского романтизма. М., 1973. С. 272).

19 Кюхельбекер В. К. Рассуждение о восьми исторических драмах Шекспира... С. 341.

20 См., например: Пинский Л. Е. Указ. соч. С. 53 - 54; Смирнов А. А. Ричард III // Шекспир У. Полн. собр. соч.: В 8 т. Т. 1. С. 609.

21 Тема "последнего" актуальна для творчества Кюхельбекера периода заключения и ссылки. Так, в поэме "Агасвер" (1832 - 1846) возникает зловещий образ "единственного из миллионов", "последнего живого человека", живущего в преддверии конца мира. См.: Кюхельбекер В. К. Избр. произв.: В 2 т. М.; Л., 1967. Т. 2. С. 134 - 136. (Б-ка поэта. Большая серия).

стр. 155


--------------------------------------------------------------------------------

Сципиона, завоевателя Карфагена. В начале романа Колонна обозначает два варианта своей судьбы: "Буду достойным их (предков. - А. Щ.) - или погибну" (с. 365). Страшное слово Агасфера, "восходившего к созерцанию красоты идеальной", богоотступника, "испытавшего все страсти" (с. 370, 367), делает участь Колонны очевидной для читателя. Характерно, что о двух путях развития художнического дара Колонны говорит и фра Паоло, считающий дрезденского сапожника Грауманна (Агасфера) "обманщиком или сумасшедшим" (с. 374).

В исторической хронике Шекспира "Ричард III" речь идет о последнем представителе рода Йорков, на смену которому приходит основатель династии Тюдоров Ричмонд (будущий король Генрих VII). Ричарда III и Колонну "объединяет" известное сходство их судеб: и тот и другой обречены на поражение, правда, по совершенно разным причинам.

Крах узурпатора британского престола исторически неизбежен. По мысли Шекспира, именно Ричард повинен в том, что ход времени стал роковым. На смену тирану и убийце идет родоначальник новой династии, с которым английский драматург связывал надежды на обновление монархии.

В романе Кюхельбекера мотив преступления, во-первых, имеет иррационалистическую окраску (оно есть во многом результат мистического предсказания), а во-вторых, он осложнен романтической двойственностью натуры Колонны. Любовь художника к Надиньке отмечена печатью высокого мира искусства. Зная о предсказании Вечного Жида, он силою разума пытается воспротивиться ему: "Человек свободен: он не раб предопределения" (с. 410). Наконец, герой Кюхельбекера совершает свой страшный поступок не ради достижения какой-либо цели, а вследствие безумия (в то время как действия Ричарда - это цепь злодеяний, вполне осознанных и логически выверенных). В состоянии близком к умопомешательству Колонна вносит в дневник реплики Кларенса и Ричарда.

Немаловажная особенность реплик состоит в том, что произносящие их герои связаны родственными отношениями. Первая принадлежит герцогу Кларенсу, родному брату будущего короля Ричарда III. Вторая - его убийце, уже ставшему королем. Так, в скрытой форме, актуализируется в романе Кюхельбекера мотив братоубийства (на мысль о грядущем преступлении наводит зловещее предсказание Грауманна - Агасфера).

В романе есть явные указания на то, что отношения Колонны и Пронского выходят за рамки дружеских. Колонна признает, что Пронский обходится с ним "благородно, нежно, бережно" (с. 364). Жених Надиньки, в свою очередь, чувствует "внутреннюю боль" Колонны (с. 391). Несмотря на страшное предзнаменование (во время святочных гаданий Пронскому "вылилось что-то очень похожее на гроб"), он ни в чем не подозревает Колонну и не опасается его, даже "жмет ему руку крепче обыкновенного" (с. 396). Однако и его душу томит роковое предчувствие: "Мысль о гибели преследует меня" (с. 398).22

Читатели русских повестей 1830-х годов (для которых, несомненно, Кюхельбекер и задумывал свой роман) едва ли могли знать, что герцог Кларенс и будущий король Ричард III - родные братья. Первый полноценный перевод исторической хроники Шекспира на русский язык увидел свет лишь в 1860-е годы.23 Гипотетического читателя "Последнего Колонны", добравшегося до реплик двух героев, на


--------------------------------------------------------------------------------

22 Один из вариантов заглавия романа - "Предчувствие". На титульном же листе беловой рукописи Кюхельбекер оставил название "Последний Колонна" (см.: ПДС, 765).

23 См.: Дружинин А. В. Король Ричард III // Современник. 1862. Т. 93. N 5. По понятным причинам переводы Кюхельбекера 1830-х годов напечатаны быть не могли. С историческими хрониками Шекспира в то время могли ознакомиться лишь читатели в совершенстве владевшие английским, немецким (перевод Шлегеля - Тика) или французским (перевод Летурнера - Гизо) языками. Подробнее об этом: Левин Ю. Д. Шекспир и русская литература XIX века. С. 253.

стр. 156


--------------------------------------------------------------------------------

мысль о родстве Кларенса и Ричарда могла натолкнуть только дальнейшая актуализация в романе мотива братоубийства.

В отсутствие Колонны в его комнате находят холст, где изображена сцена инфернального содержания: таинственный серый человек указывает демону на Каина, убивающего Авеля; видна фигура арфиста, закрывающего лицо рукой; на другом эскизе - "старый капуцин" и "призрак прекрасного юноши", которые хотят схватить Каина "за поднятую уже с палицей руку"; на полях надпись: "Сон страшный, сон адский" (с. 403 - 404).

В картине, написанной уже находящимся на грани безумия художником, сводятся воедино основные темы и мотивы романа. "Серый человек" (Грауманн - Агасфер) и призрак символизируют темное и светлое начала души Колонны: стихию "убийственных предчувствий и темных ужасов"24 и мир искусства, позволяющий итальянскому художнику быть "жрецом красоты вечной"; в Авеле легко угадывается Пронский, а в "старом капуцине" - фра Паоло, посредством которого Кюхельбекер вводит в повествование антитезу "Бог - судьба";25 "призрак прекрасного юноши" не кто иной, как сам Колонна до роковой встречи с Надинькой.

Таким образом, реплики шекспировских героев и картина Колонны, изображающая "адский сон" художника, актуализируют в идейно-композиционной структуре романа мотив братоубийства и вводят важную для понимания замысла Кюхельбекера тему "преступник - жертва". По непостижимой "логике" провидения итальянский художник - жертва, ибо его злодеяние было предначертано свыше. По "земной" же логике развития страсти, приведшей к отходу от веры ("В сердце моем... и слабеет голос веры отцов моих" - с. 395), безумию и преступлению, - скорее преступник.

Включение в текст романа цитат из "Ричарда III" отсылает читателя к образам исторической хроники Шекспира, где речь идет о братоубийственной бойне как средстве завоевания престола. Более того, эти реплики приоткрывают завесу замысла Кюхельбекера. Не только страшному предсказанию Агасфера "обязан" Колонна своим нравственным падением. Внеся в дневник шекспировские цитаты, он - "звук, нарушающий гармонию мира" (с. 365) - расписывается в собственном бессилии, признает над собою власть "теней" и "грозных ужасов". Его участь предопределена всем ходом повествования.


--------------------------------------------------------------------------------

24 Другое истолкование образа "серого человека" - как воплощение совести (суда Бога в человеке) - восходит, по-видимому, к популярной в первой трети XIX века мистической "эпопее" немецкого теософа Иоганна Юнга-Штиллинга (1740 - 1817): романам "Тоска по отчизне" (ч. 1 - 5, пер. Лубяновского. СПб., 1806 и 1817 - 1818), "Победная повесть" (пер. и прим. Лабзина. СПб., 1815) и журналу "Der Graue Mann" (рус. пер. "Угроз Световостоков", 1806 - 1815). Один из героев "Последнего Колонны" видит в демоне, изображенном на картине итальянца, "аллегорию растерзанной угрызениями совести Колонны" (с. 408).

25 Сам Кюхельбекер понимал судьбу ("рок") как испытания, выпадающие на долю христианина (см.: ПДС, 115, 142, 160, 210, 278 и др.). В этом смысле концепт "рок" использован и в "Последнем Колонне". Судьба главного героя - это то, что предсказано Агасфером.

стр. 157

Опубликовано 19 февраля 2008 года





Полная версия публикации №1203424349

© Literary.RU

Главная "ГОЛОС" ШЕКСПИРА В РОМАНЕ В. К. КЮХЕЛЬБЕКЕРА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки