Полная версия публикации №1195910103

LITERARY.RU СТАТЬЯ ТУРГЕНЕВА "ПО ПОВОДУ "ОТЦОВ И ДЕТЕЙ"" И ЧЕРНОВАЯ РУКОПИСЬ РОМАНА → Версия для печати

Готовая ссылка для списка литературы

СТАТЬЯ ТУРГЕНЕВА "ПО ПОВОДУ "ОТЦОВ И ДЕТЕЙ"" И ЧЕРНОВАЯ РУКОПИСЬ РОМАНА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 24 ноября 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1195910103&archive=1195938592 (дата обращения: 28.03.2024).

По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):

публикация №1195910103, версия для печати

СТАТЬЯ ТУРГЕНЕВА "ПО ПОВОДУ "ОТЦОВ И ДЕТЕЙ"" И ЧЕРНОВАЯ РУКОПИСЬ РОМАНА


Дата публикации: 24 ноября 2007
Публикатор: maxim
Номер публикации: №1195910103 / Жалобы? Ошибка? Выделите проблемный текст и нажмите CTRL+ENTER!


Ни одно из произведений Тургенева не было обойдено вниманием критики, но и ни одно из них не вызвало таких многочисленных и разноречивых отзывов, как его роман "Отцы и дети". И причиной тому - главный герой романа Евгений Базаров. Тургенев знал, что революционно-демократическая молодежь именно так воспримет "Отцов и детей". Ее отношение к резкому и бескомпромиссному разрушителю Базарову с его необъяснимыми и отталкивающими противоречиями не могло быть однозначным. Поэтому в день окончания "Отцов и детей" он сделал в своем дневнике такую запись: ""Современник", вероятно, обольет меня презрением за Базарова и не поверит, что во все время писания я чувствовал к нему невольное влечение..." 1 И только спустя сто тридцать с лишним лет после выхода романа стало возможным понять и оценить глубину и искренность этих тургеневских строк. А тогда "Современник" не только не поверил Тургеневу, но и произошло непредвиденное и оскорбительное для писателя. Критик "Современника" М. А. Антонович, как и другие члены редакции журнала, считал, что его роман - пасквиль на Н. А. Добролюбова. В соответствии с этим он в своей статье "Асмодей нашего времени" уничтожающе оценивал все произведение Тургенева. И тем проще ему это было сделать, что Антонович, как признавал впоследствии Г. 3. Елисеев, показал в своей статье "неспособность (...) быть критиком беллетристических произведений". 2

И хотя многими критиками было подхвачено мнение членов редакции "Современника", что Базаров - это памфлет на Добролюбова, сами они все более склонялись к мысли, что это не так. Чернышевский впоследствии был вынужден признать, "что сходства нет никакого, хотя бы и карикатурного". 3 Признавая справедливым мнение публики, находившей в "Отцах и детях" намерение Тургенева говорить дурно о Добролюбове, Чернышевский тем не менее сделал и еще одно знаменательное признание. "(...) Я расположен думать, - писал он, - что и Тургенев не совершенно лицемерил, отрекаясь от приписываемых ему мыслей дать в лице Базарова портрет Добролюбова и утверждая, что подлинником этому портрету служил совершенно иной человек". 4 Чернышевский писал так после публикации статьи Тургенева "По поводу "Отцов и детей"". Это означало, что он поверил Тургеневу, поверил, хотя, будучи ближайшим соратником Добролюбова, он хорошо знал те намеки и прямые полемические выпады, которые делал Тургенев в адрес Добролюбова, хорошо знал и самый роман - и все-таки отказывался признать в


--------------------------------------------------------------------------------

1 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. 2-е изд., испр. и доп. Соч.: В 12 т. М., 1983. Т. 11. С. 87. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием серии (Соч., Письма), тома и страницы.

2 См.: Шестидесятые годы. М.; Л.: Academia, 1933. С. 274.

3 Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. М., 1939. Т. I. С. 741.

4 Там же. С.737.

стр. 3


--------------------------------------------------------------------------------

нем памфлет на Добролюбова, считая, со слов Тургенева, что "подлинником этому портрету служил совершенно иной человек". "Загадкой" остался Базаров и для Салтыкова, который знал Добролюбова. После статьи "По поводу "Отцов и детей"" (1869) он обратился за разъяснениями к Тургеневу. Письмо это до нас не дошло, но, судя по ответу Тургенева, оно содержало высокие положительные оценки Базарова ("Не сами ли Вы замечаете, что это самая симпатичная из всех моих фигур?"). 5 Но в то же время Салтыков отмечал и тот "тонкий некий запах", который, по словам Тургенева, был "присочинен читателями". 6 Тургенев ответил Салтыкову. Но не того хотел от него Салтыков: Базаров как был, так и остался "загадкой" для сатирика, а Тургенев, отвечая ему, еще и еще раз подчеркнул: "Знаю одно: никакой предвзятой мысли, никакой тенденции во мне тогда не было". 7

А между тем "Отцам и детям" Тургенева предстояло выдержать и еще одно испытание. В 1984 году проф. П. Уоддингтоном были опубликованы так называемые "Подготовительные материалы к роману "Отцы и дети"". 8 Здесь в "Формулярном Списке Действующих Лиц новой повести" под рубрикой "Евгений Базаров" рукой Тургенева написано: "Нигилист. Самоуверен, говорит отрывисто и немного - работящ. - (Смесь Добролюбова, Павлова и Преображенского)" (см.: Соч., 12, 566). "Эта выразительная заметка, - писал А. И. Батюто, - кладет конец длившейся десятки лет дискуссии о том, кто был прототипом Базарова: Добролюбов, Писарев, доктор Дмитриев, Якушкин или кто-то другой. В то же время подтверждается правомерность того разрешения этой проблемы, которое, не сводя ее всецело к одному прототипу, все-таки на первое место выдвигало Добролюбова" (там же, 718- 719). Этот по меньшей мере спорный вывод, сделанный на основе одной лишь авторской записи, сбрасывает со счетов многое, и в том числе такой важный документ, как опубликованная статья Тургенева "По поводу "Отцов и детей"". Ведь Тургенев написал свою статью в 1869 году, когда страсти по Базарову уже, казалось бы, улеглись, и он мог бы вполне промолчать, но он ее написал и впоследствии, в письме к И. П. Борисову, едва ли не жалел, что в этом отрывке "высказался с большою - может быть - лишнею искренностью" (Письма, 10, 85). Как известно, современники с недоверием восприняли признание Тургенева, и он был очень благодарен А. Ф. Писемскому, который прямо и без предубеждения взглянул на дело. В связи с этим Тургенев писал ему: "Могу уверить вас, что каждое слово в этой статейке - непреложная истина" (там же, 116). И Борисов, и Писемский понимали, что речь в статье Тургенева шла о том, кто был прототипом Базарова в его романе "Отцы и дети". Это было главным в статье "По поводу "Отцов и детей"". Тургенев не только сказал об этом, но и, как впоследствии засвидетельствовал мемуарист А. В. Половцов, он говорил ему летом 1876 года, что "без уездного врача Дмитриева не было бы Базарова". 9

В сущности то же самое Тургенев подчеркивал и в статье "По поводу "Отцов и детей"". "Не обладая большою долею свободной изобретательности, - писал он здесь, - я всегда нуждался в данной почве, по которой я бы мог твердо ступать ногами. Точно то же произошло и с "Отцами и детьми"; в основание главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая меня личность молодого провинциального врача. (Он умер незадолго до 1860 года.)


--------------------------------------------------------------------------------

5 Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма: В 13 т. М.; Л., 1966. Т. XI. С. 191.

6 Там же.

7 Там же. С. 190-191.

8 См.: New Zealand Slavonic Journal. 1984. P. 63-76.

9 Календарь "Царь-Колокол" на 1887 год. С. 77.

стр. 4


--------------------------------------------------------------------------------

В этом замечательном человеке воплотилось - на мои глаза - то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно..." (Соч., 11, 86). Ниже Тургенев назвал этого человека, которого, как печатно теперь уже утверждал он сам, он запечатлел в Базарове. "Рисуя фигуру Базарова, - писал он в статье "По поводу "Отцов и детей"", - я исключил из круга его симпатий все художественное, я придал ему резкость и бесцеремонность тона - не из нелепого желания оскорбить молодое поколение (!!!), а просто вследствие наблюдений над моим знакомцем, доктором Д. и подобными ему лицами. "Эта жизнь так складывалась", - опять говорил мне опыт - может быть, ошибочный, но, повторяю, добросовестный; мне нечего было мудрить - и я должен был именно так нарисовать его фигуру. Личные мои наклонности тут ничего не значат; но, вероятно, многие из моих читателей удивятся, если я скажу им, что, за исключением воззрений Базарова на художества, - я разделяю почти все его убеждения" (там же, 90).

Статья Тургенева звучит в унисон с письмом Герцена к Тургеневу, написанным сразу по прочтении "Отцов и детей". Герцен, которому в не меньшей степени, чем Тургеневу, были известны убеждения Добролюбова и Чернышевского и соответственно взгляды самого Тургенева, не склонен был отождествлять образ Базарова с вождями революционной демократии. Более того, он, как явствует из его письма, узнал в Базарове лицо, с которого Тургенев писал свой роман. Этот факт остался неучтенным исследователями. А между тем Герцен не только узнал, но и был недоволен полемикой, которую вел Тургенев, - полемикой не с вождями революционной демократии, о чем много писали, но непосредственно с самим Базаровым, о чем писал один Герцен. Ведь именно Герцен, четко отграничив Базарова от Чернышевского и Добролюбова, адресовал главный упрек Тургеневу: "Если б, писавши, сверх того, ты забыл о всех Чернышевских в мире, было бы для Базарова лучше". Очевидно, Герцен придавал большое значение образу Базарова, и, по мнению Герцена, Тургенев был излишне увлечен этой полемикой, что и помешало ему раскрыть внутренние стороны его характера. "Мне кажется, - писал он Тургеневу, - что ты, как достолюбезный бретер, остановился на дерзкой, сломанной, желчевой наружности, на плебейско-мещанском обороте, - и, приняв это за оскорбление, пошел далее. Но где же объяснение, каким образом сделалась его молодая душа черствой снаружи, угловатой, раздражительной?.. Что воротило в нем назад все нежное, экспансивное?.. Не книга же Бюхнера? Вообще, мне кажется, что ты несправедлив к серьезному, реалистическому, опытному воззрению и смешиваешь (его?) с каким-то грубым, хвастливым материализмом, но ведь это - вина не материализма, а тех Неуважай-Корыто, которые его скотски понимают". 10

Казалось бы, это письмо Герцена к Тургеневу содержало очень резкие отзывы в связи с его "Отцами и детьми". И странно, что сам Тургенев был им очень доволен. По-видимому, все дело заключалось в том, что Герцен, как никто другой, ощутил масштаб образа Базарова и его одобрил. Это и было главным для Тургенева. Это было главным и для Герцена, который, упрекая Тургенева в излишней, на его взгляд, полемике, не без удовольствия писал ему: "Ты сильно сердился на Базарова - с сердцов карикировал его, заставлял говорить нелепости - хотел его покончить "свинцом" - покончил тифусом, - а он все-таки подавил собой - и пустейшего человека с душис-


--------------------------------------------------------------------------------

10 Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1963. Т. XXVII. Кн. 1. С. 217.

стр. 5


--------------------------------------------------------------------------------

тыми усами, и размазню отца Арк<адия>, и бланманже Аркадия". 11 Подтверждая свой взгляд на Базарова, Герцен одобрил и реквием на его могиле в конце романа, хотя и предостерегал Тургенева, говоря, что он "хорош, но опасен, ты эдак не дай стречка в мистицизм". 12 А между тем, как показывает черновая рукопись романа, которая стала известной лишь в 1989 году, этот столь необходимый писателю масштаб для характеристики героя дался ему не сразу. 13 Так, железная решетка первоначально в черновом варианте была заменена Тургеневым на железную ограду, а страстное, грешное, беспокойное сердце героя - на уже вписанный эпитет "бунтующее" (см.: Соч., 7, 188).

Тургенев немедленно ответил Герцену на его письмо, где так же, как и он, писал о Базарове и где впервые цитировал строки из своего дневника, которые затем он процитирует в статье "По поводу "Отцов и детей""."<...> При сочинении Базарова, - подчеркивал он, - я не только не сердился на него, но чувствовал к нему "влечение, род недуга", - так что Катков на первых порах ужаснулся и увидел в нем апофеозу "Современника" и вследствие этого уговорил меня выбросить немало смягчающих черт, в чем я раскаиваюсь" (Письма, 5, 50).

Впоследствии, готовя отдельное издание романа, Тургенев, как показывает черновая рукопись произведения, восстановил те из "смягчающих черт", в которых он раскаивался. 14 Эта же черновая рукопись говорит и о том, как трудно проходила тургеневская работа над текстом романа, как чуток он был к каждому слову. Прежде всего это относится к главному герою романа Евгению Базарову. Внося изменения уже в его внешний облик, автор "Отцов и детей" был явно озабочен тем, чтобы герой не утратил ни своего обаяния, ни тех своих черт, которые позволяли предполагать в нем исключительные достоинства. Казалось бы, длинные волосы - характернейшая черта в облике нигилиста. А между тем Тургенев долго колебался, и прежде чем волосы Базарова стали длинными и густыми, они были и короткими, и коротко остриженными, и недлинными. "Коротко остриженные темно-белокурые волосы ложились на крупные выпуклости просторного черепа" - таков был первоначальный вариант этого отрывка, и, как показывает произведенная правка, сомнения писателя были связаны с тем, что длинные волосы могли скрыть "крупные выпуклости просторного черепа" Базарова. И до того как он нашел окончательное "не скрывали", в рукописи было: "не могли скрыть однако". В результате Тургенев пришел к такому варианту в окончательном тексте: "Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа" (Соч., 7, II). 15

Сам Тургенев в письме к Герцену так определил свою творческую задачу, которая стояла перед ним при создании образа Базарова: "Положа руку на сердце, я не чувствую себя виновным перед Базаровым и не мог придать ему ненужной сладости. Если его не полюбят, как он есть, со всем его безобразием - значит я виноват и не сумел сладить с избранным мною типом. Штука была бы не важная представить его - идеалом; а сделать его волком и все-таки оправдать его - это было трудно; и в этом я, вероятно, не успел; но я хочу только отклонить нарекание в раздражении против него. Мне, напротив, сдается, что противное раздражению чувство светится во всем, в его смерти и т.д." (Письма, 5, 50-51).


--------------------------------------------------------------------------------

11 Там же.

12 Там же.

13 См.: ИРЛИ. Р. I. On. 29. N 431. Л. 180.

14 См.: Никитина Н. С. Черновая рукопись романа И. С. Тургенева "Отцы и дети" //Русская литература. 1996. N 3. С. 50, 52 и др.

15 Там же. С. 46.

стр. 6


--------------------------------------------------------------------------------

Изучение черновой рукописи романа показало, что Тургенев был точен в определении своей творческой задачи: "(...) сделать его волком (...)" (там же, 50). Да иначе и быть не могло: ведь Тургенев прекрасно понимал, кого он вывел в образе нигилиста Базарова. Сам писатель в письме к М. Н. Каткову от 30 октября (11 ноября) 1861 года так объяснил это: "Может быть, мое воззрение на Россию более мизантропично, чем Вы предполагаете: он - в моих глазах - действительно герой нашего времени. Хорош герой и хорошо время, - скажете Вы... Но оно так" (там же, 4, 379).

В письме к К.К. Случевскому от 14 (26) апреля 1862 года Тургенев высказался еще более резко и определенно. "Вся моя повесть направлена против дворянства как передового классам, - подчеркивал он, и тут же по поводу образа Базарова, не обинуясь, заявлял: "(...) и если он называется нигилистом, то надо читать революционером" (там же, 5, 58).

В письме к Случевскому Тургенев оставил еще более впечатляющую характеристику Базарова. "Мне мечталась, - признавался он, - фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная - и все-таки обреченная на погибель - потому что она все-таки стоит еще в преддверии будущего, - мне мечтался какой-то странный pendant Пугачевым и т. д." (там же, 59).

Эти высказывания Тургенева известны, но они воспринимались читателем сквозь призму той творческой задачи, которую сам он сформулировал в письме к Герцену ("(...) сделать его волком (...)") и которая ему вполне удалась. Поэтому нетрудно представить, с каким трепетом мы открывали только что ставшую известной черновую рукопись романа, но увидели мы в ней то, чего никак увидеть не ожидали. Мы увидели в ней то глубокое авторское сочувствие к Базарову, которое сам Тургенев определит в своем дневнике как "невольное влечение". Это, наверное, и было главным открытием рукописи: она дышала стремлением оправдать своего героя, именно оправдать, потому что Тургенев с неизменным сочувствием, а порой и с восхищением относился к своему герою. Поэтому, создавая его образ, он хотел, чтобы и читатели относились к нему так же, как он. Но он не хотел и "рассыропиться" перед Базаровым, но не потому, что это был его враг: он знал живого Базарова и хотел представить его таким, какой он есть. Великому писателю, ему, как никому другому, дано было проникнуть в его душу. Видимо, она была созвучна сокровенному миру его собственной души. Будь по-другому, по-другому выглядел бы процесс рождения решающего свидания Базарова с Одинцовой, представленный в черновой рукописи романа. Своим собственным сердцем поверял Тургенев душевную муку Базарова, в нем растворял себя, боль своего и ему одному ведомого опыта.

Кажется, во всей мировой литературе не так уж много найдется столь проникновенных поэтических страниц, как та страница-реквием Базарову, которой завершил Тургенев свой роман. Читая эти черновые страницы, непременно задаешься вопросом: так кто же был прототипом Базарова? Ведь тот реквием, который пропел Тургенев на могиле героя и который понравился Герцену, знавшему прототипа Базарова, - ведь это не что иное, как признание его заслуг перед Россией! А значит, речь идет о чем-то неизмеримо большем, нежели выяснение литературного прототипа. Может быть, потому для Тургенева было так важно оправдать своего героя, и он, рисуя его, с таким трудом добивался объективности, что он видел в Базарове не просто литературный прототип, но человека, перед которым преклоняется Россия? Эти вопросы должны были обязательно возникнуть при изучении черновой рукописи романа. Они и возникли, но они были так неожиданны и необычны для наших представлений о Тургеневе, что решить их удалось не сразу.

стр. 7


--------------------------------------------------------------------------------

Тургенев это знал, знал, но верил и надеялся. "Коли это розы - цвести они будут", - говорил он, цитируя Гете (Соч., 11, 95). Это были розы, и они зацвели. Поэтому, когда Т. С. Гамзаева в своем рассказе "оживила" мне Н. И. Пирогова, то в нем я узнала Базарова, узнала потому, что таким его создал Тургенев. Черновая рукопись "Отцов и детей" была единственной и весомой порукой в том, что это именно так, хотя факты говорили другое. В самом деле, если прототипом Базарова был замечательный русский хирург Н. И. Пирогов, то почему сам Тургенев назвал другое имя, таинственного доктора Д., над разгадкой которого бились многие тургеневеды, а мемуарист А. В. Половцов, как уже сказано выше, якобы со слов Тургенева, заявил, что это доктор Дмитриев, без которого не было бы Базарова. Утверждение А. В. Половцова совпадает с тем, что говорил и писал Тургенев, поэтому к нему с доверием отнеслись тургеневеды. А между тем более чем сомнительно, чтобы Тургенев в разговоре с ним назвал имя этого человека. Дело, разумеется, не в мемуаристе, дело в самом Базарове, в том исключительном политическом смысле, который придал ему Тургенев. В тексте романа Базаров прямо заявляет о своей позиции:

" - Мы действуем в силу того, что мы признаем полезным, - промолвил Базаров. - В теперешнее время полезнее всего отрицание - мы отрицаем.

- Все?

- Все.

- Как? не только искусство, поэзию... но и... страшно вымолвить...

- Все, - с невыразимым спокойствием повторил Базаров" (там же, 7, 49).

Поэтому Тургенев прекрасно понимал, какой опасности он подверг бы Пирогова, полностью назвав его имя. Тем более что Пирогов был хорошо известен властям и уже однажды пострадал за свои связи с Герценом. После анонимной публикации в "Колоколе" статьи "Киевский университет и Н. И. Пирогов" (л. 100 от 1 июня 1861 года, с. 341-342), автором которой был Герцен, Пирогов "высочайшим указом" от 13 марта 1861 года был уволен от должности попечителя Киевского учебного округа с оставлением членом Главного управления училищ "по расстроенному здоровью" (Журнал Министерства народного просвещения. 1861. N 4. С. 100). 16

Герцен и Тургенев хорошо знали о том, что произошло с Пироговым, поэтому даже в своих письмах друг к другу они были осторожны, стараясь не называть Пирогова по имени. Этим же объясняется, что и в своей статье "По поводу "Отцов и детей"" Тургенев не только не назвал подлинного имени Пирогова, но и аттестовал его как "молодого провинциального врача" и в скобках заметил, что он "умер незадолго до 1860 года" (Соч., 11, 86). И сделать это Тургеневу было тем легче, что он знал, какая трагедия произошла с Пироговым. Прославленный хирург, участник Крымской войны, спасший сотни, а может быть, и тысячи солдат, он подал в отставку, потому что оказался не нужен, вернее, не удобен Медико-хирургической академии, основному месту работы Пирогова, где он мог делать и где нужны были его операции, которые потрясали мир. А ему тогда не было и пятидесяти лет, и, несмотря на болезнь, он был полон сил и энергии. Но над Пироговым тяготела тяжелая наследственность - Тургенев и Герцен знали это, - и его враги умело использовали его тяжелую душевную болезнь, чтобы избавиться от требовательного, горячего и неуемного коллеги.


--------------------------------------------------------------------------------

16 Подробнее об этом см.: Летопись жизни и творчества А. И. Герцена. 1859-1864. М-, 1983. С.205.

стр. 8


--------------------------------------------------------------------------------

Тургенев не хотел, чтобы поводом к преследованиям Пирогова стала его статья. Сколь велики были опасения Тургенева, свидетельствует сохранившийся черновой автограф его статьи "По поводу "Отцов и детей"", который показывает, что писатель сначала не решался назвать прототипа Базарова и слов: "моим знакомцем, доктором Д. и" - там попросту нет. 17 Имя этого человека Тургенев не назвал и в самом начале своей статьи, где, казалось бы, он должен был это сделать. Он колебался, пока не нашел эту "уловку", и, как свидетельствует черновая рукопись, нашел ее не сразу, - доктор Д. Так кто же скрывается за этой загадочной буквой? А между тем "Вопросы жизни" Н. И. Пирогова объясняют эту "уловку" Тургенева. Дерптский доктор - ведь именно так называли его, и не только друзья, но многие. Называли потому, что свои молодые и лучшие годы он провел в Дерпте, небольшом университетском эстонском городе, где и сейчас свято чтут его память. Его называют еще Тарту и Юрьев. Но Пирогов называл его Дерптом и с него начинал свой отсчет времени - до Дерпта и после Дерпта. Именно как "Дерптский доктор" он прославил свое имя не только в России, но и в Европе. Пирогов рассказывает в "Вопросах жизни", как в Париже он встретился с парижским хирургом Вельпо, и тот, узнав, что он русский доктор, сразу же спросил его, не знаком ли он с профессором из Дерпта господином Пироговым. 18

Потому-то так настаивал Тургенев на искренности своей статьи, что он стремился быть в ней максимально искренним. И если он характеризовал Пирогова как "молодого провинциального врача", то ведь в этом тоже была горькая ирония: в самом деле, кем в конечном счете оказался Пирогов, прославленный русский хирург? Попечителем Одесского учебного округа. Не равноценно ли это должности провинциального врача? Тургенев указал в скобках, что "он умер незадолго до 1860 года". Но ведь он понимал, что отставка Пирогова для него хуже смерти. Не будь Пирогова и его пронзительной судьбы, не было бы и Павла Петровича Кирсанова. Думать так позволяет как самый образ Павла Петровича, созданный Тургеневым в "Отцах и детях", так и его прямая параллель с образом его главного оппонента Базарова. Он ведь тоже был одним из лучших представителей русского дворянства и тоже оказался не у дел, а потому и ведет жалкую жизнь приживальщика в доме брата. И подлинная трагедия Павла Петровича заключена в том, что он сам глубоко чувствует это. Тургенев беспощаден к своему любимому герою, вынося над ним свой окончательный приговор. "Освещенная ярким дневным светом, его красивая, исхудалая голова лежала на белой подушке, как голова мертвеца... Да он и был мертвец", - читаем мы в его романе "Отцы и дети" (там же, 7, 154) и задаемся вопросом: так ли уж погрешил Тургенев против истины, сказав, что и Пирогов умер тогда, когда оказался ненужным России.

У нас нет прямых свидетельств о том, когда и где произошла встреча Тургенева с Пироговым. Да и так ли уж это важно, когда у нас есть другие неопровержимые и более важные доказательства. Ведь и сама статья Тургенева "По поводу "Отцов и детей"" - это тоже один из достовернейших мемуарных источников. У нас нет оснований не верить Тургеневу, тем более что все то, о чем он говорит, подтверждается фактами. А факты говорят о том, что у Тургенева в августе 1860 года состоялась встреча, после которой он, не заезжая в Лондон и не повидавшись с Герценом, прямо отправился в


--------------------------------------------------------------------------------

17 Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч.: В 15 т. Т. XIV. С. 351.

18 Сочинения Н. И. Пирогова. СПб., 1887. Т. 1. С. 484. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием тома и страницы.

стр. 9


--------------------------------------------------------------------------------

Куртавнель и там начал писать "Отцов и детей". На опубликованных П. Уод- дингтоном Подготовительных материалах к роману "Отцы и дети" помечено:

"Вентнор (на о. Уайте)", а ниже - дата: "Август I860" (там же, 12, 563). Это не противоречит и черновой рукописи романа, где на титульной странице рукой Тургенева засвидетельствовано: "Задумана в 1860-м году, летом, в Англии". 19 В статье "По поводу "Отцов и детей"" Тургенев поставил в прямую связь свою встречу с Пироговым и начало работы над романом "Отцы и дети". Однако в описании этой встречи Тургенев крайне скуп на подробности, хотя в то же время полной мерой отдает должное доктору Д., подчеркивая, что именно он является прототипом Базарова: "(...) в основание главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая меня личность (...) . В этом замечательном человеке (...). Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно..." (там же, 11, 86). А между тем в эту поразившую Тургенева встречу с Пироговым был посвящен Герцен, и тому есть прямые намеки и доказательства в его письме к Тургеневу, написанном сразу по прочтении его романа. "Мне кажется, - писал Герцен, - что ты, как достолюбезный бретер, остановился на дерзкой, сломанной, желчевой наружности, на плебейско-мещанском обороте, - и, приняв это за оскорбление, пошел далее". 20 Намек Герцена также говорит о том, что Пирогов был в Вентноре и должен был встречаться с Тургеневым, потому что Тургенев в это время был увлечен проектом создания "Общества для распространения грамотности и первоначального образования". Общественная деятельность Тургенева привлекала к нему внимание русских, которых в это время в Вентноре было особенно много. 21 П. В. Анненков, который был тогда вместе с Тургеневым в Вентноре, рассказывает в "Литературных воспоминаниях": "Наскоро составлена была им (Тургеневым. - Н.Н.) программа общества и представлена на обсуждение русской колонии в Вентноре. Она подробно разбиралась по вечерам в домике Тургенева, изменялась, переделывалась и после многих прений, поправок и дополнений принята была комитетом из выборных лиц кружка. После того принялись за составление и переписку обстоятельного циркуляра, при котором должен быть выслан "проект" общества всем выдающимся лицам обеих столиц - художникам, литераторам, ревнителям просвещения и влиятельным особам, проживающим дома и за границей. Из одного этого перечня уже видно, какую массу механической работы приняли на себя участники предприятия, но благодаря настойчивости Тургенева и их усердию работа осуществилась. Основная мысль программы, как и всех проектов того времени, поражает своею громадностью, но подобно им и грешит отсутствием практического смысла. Она молчала о путях, которыми следовало идти для создания массы учебных заведений и корпорации учителей при них, не указывала на группы людей и на центры, откуда должны были истекать распоряжения о покрытии России народными училищами, и многое другое пропускала без внимания. Можно было подумать, что программой руководила только мысль доказать нужду, полезность и патриотичность общества, а подробности его осуществления предоставить ему самому, как именно и полагал Тургенев". 22 Мы намеренно столь пространно цитировали П. В. Анненкова, чтобы показать, как критически к проекту Тургенева отнесся сам мемуарист. Не одобрил его и Герцен, считая его пустой либеральной затеей и не видя практических путей к его осуществлению. Более чем


--------------------------------------------------------------------------------

19 ИРЛИ. Р. I. On. 29. N 431.

20 Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. Т. XXVII. Кн. 1. С. 217.

21 Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 423.

22 Там же. С. 425.

стр. 10


--------------------------------------------------------------------------------

два года спустя, вспоминая об этом проекте, он с иронией писал Тургеневу 20 октября (1 ноября) 1862 года: "Политическим человеком я тебя никогда не считал - и теперь не считаю. Несмотря на то, что ты с Робинзоном Крузе (с Н. Ф. Крузе. - Н.Н.) - на острове Вайте говорил об азбуке". 23

А между тем на этом заседании, где подробно обсуждался представленный Тургеневым проект программы "Общества для распространения грамотности и первоначального образования", как уже сказано, должен был присутствовать Пирогов. Ведь Пирогов был попечителем Одесского учебного округа и для него как автора недавно вышедшей статьи "Мысли и замечания о проекте устава училищ, состоящих в ведомстве Министерства народного просвещения" предлагаемый Тургеневым проект был любопытен, но не более того. Пирогова отталкивала в нем равно как его малая конкретность, так и пышно декларируемые высокие цели, которые на деле оборачивались ничтожным результатом. По-видимому, это он и высказал Тургеневу, высказал резко, в свойственной для него манере. Все эти предположения - не более чем предположения. Но они основаны на фактах. На фактах основано и предположение о первой встрече Тургенева с Пироговым. В самом деле, если бы Пирогова не было на этой встрече, о которой мы говорим, то как объяснить тот факт, что имени Пирогова нет среди циркуляров, разосланных собранием и обращенных в адрес тех общественных деятелей, которые так или иначе зарекомендовали себя на ниве просвещения. А Пирогов был попечителем Одесского учебного округа, сверх того известным педагогом, и его статьи не сходили со страниц периодических изданий, демократических и недемократических. Да и не об этом ли говорит и намек Герцена, о чем уже сказано выше? С поразительным невниманием отнеслись тургеневеды к этому письму Герцена, а между тем оно многое объясняет и без него невозможно до конца понять образ Базарова. В самом деле, что означают эти необъяснимые противоречия в облике Базарова? Обличает ли он его? Смеется ли? А он попросту писал его с живого лица, уважал его, им восхищался, но и полемизировал с ним. Герцен в письме к Тургеневу сразу сказал ему об этом. И хотя Герцен, как показывает черновая рукопись романа, был не прав, обвиняя Тургенева в раздражении против героя, тем не менее его указание на полемику с ним заслуживает самого пристального и - увы! - запоздалого внимания. Запоздалого, если вспомнить, сколько незаслуженных обвинений, подозрений в неискренности вынес Тургенев за Базарова. А то была полемика. Полемика со статьей Пирогова "Вопросы жизни", которая еще в 1856 году была опубликована в "Морском сборнике" (N9). В ней Пирогов резко критиковал узкую профилизацию, принятую в России во многих учебных заведениях, ратовал за воспитание в первую очередь человека, а не специалиста. И уже это не могло не привлечь к себе сочувственного внимания Тургенева. В эпиграфе своей статьи Пирогов использовал следующий диалог на эту тему:

"- К чему вы готовите вашего сына? - кто-то спросил меня.

- Быть человеком, - отвечал я.

- Разве вы не знаете, - сказал спросивший, - что людей собственно нет на свете: это одно отвлечение, вовсе ненужное для нашего общества. Нам необходимы негоцианты, солдаты, механики, моряки, врачи, юристы, а не люди".

Правда это или нет?

По существу ответу на этот вопрос посвящена вся статья Пирогова, где он подверг резкой критике всю нынешнюю систему образования, уродующую молодых людей. Сколь большое значение Тургенев придавал статье Пирогова, свидетельствует хотя бы то обстоятельство, что он вложил его слова в уста


--------------------------------------------------------------------------------

- 23 Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. Т. XXVII. Кн. 1. С. 261.

стр. 11


--------------------------------------------------------------------------------

умирающего Базарова, и там эти слова звучат горькой иронией: "Я нужен России... Нет, видно не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник..." (Соч., 7, 183). Но это не так. Базаров нужен России, и об этом говорит реквием на его могиле. Нужен потому, что остался человеком и победил в себе все то, что отвергал Пирогов. Не боясь преувеличения, можно утверждать, что Тургенева поразила статья Пирогова. В нем, в Пирогове, он увидел Базарова, увидел еще до того, как произошла его встреча с самим Пироговым. Эта встреча только подтвердила впечатления Тургенева, его окончательную решимость создать этот образ в романе "Отцы и дети". Поэтому его полемика с Пироговым была больше чем полемика: он не только полемизировал с Пироговым, но создавал уже однажды созданный им образ, а значит, по нему выстраивал свой роман. Самим своим именем Базаров обязан Пирогову, который не однажды в своих статьях использовал такой необычный эпитет, как "торговое стремление" (2, 5). Есть он и в той статье, с которой полемизирует Тургенев, как есть и другой поразивший Тургенева эпитет "бунтующее" (там же, 17), который он включил в реквием своего романа. Умирающий Базаров говорит словами и образами Пирогова: "Попал под колесо... червяк полураздавленный" (Соч., 7, 182, 183), - говорит то, что уже сказано в статье Пирогова, с которой полемизирует Тургенев, и он намеренно вкладывает эти слова в уста Базарова, чтобы показать, как далеко ушла действительная жизнь и как не похожа она на ту, к которой готовил своих воспитанников Пирогов. Базаров, как никто другой, чувствует свою индивидуальность. Он, как того и хотел Пирогов, вступая в жизнь, задает себе вопросы: "В чем состоит цель нашей жизни? Какое наше назначение? К чему мы призваны? Чего должны искать мы?" (там же, 4). Ради достижения этой цели он и вступает "во вражду с обществом" (там же). Однако жизнь распорядилась иначе. И умирающий Базаров ведет диалог с Пироговым, говоря его собственными словами: "И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта - как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет... Все равно: вилять хвостом не стану" (Соч., 7, 183).

Некоторые из читателей еще помнили, хотя дело происходило более сорока лет назад, как Тургенев, по совету Анненкова, чтобы придать Базарову плутарховский оттенок жгучего болезненного самолюбия, которым, по мнению Анненкова, недостаточно был отмечен его герой, сделал в своем романе соответствующую вставку. Речь идет о вставке в XIX главу, где Базаров сперва пошевелился на постели, "а потом произнес следующее: - Ты, брат, глуп еще, я вижу. Ситниковы нам необходимы. Мне, пойми ты это, мне нужны подобные олухи. Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!.. "Эге, ге!.. подумал про себя Аркадий, и тут только открылась ему на миг вся бездонная пропасть базаровского самолюбия. - Мы, стало быть, с тобой боги? то есть - ты бог, а олух уж не я ли?" - Да, - повторил угрюмо Базаров, - ты еще глуп" (там же, 102).

Этот эпизод 24 стал еще одной страницей в обвинении Тургенева в неискренности, в его тенденциозном отношении к Базарову, а дело заключалось только лишь в полемике Тургенева с Пироговым, который едва ли не поощряет эти низменные инстинкты своих воспитанников. "Вот в этом-то периоде самопознания любопытство, самолюбие и корысть подстрекают вас управлять другими", - говорит Пирогов (2, 35), а в другом месте своей статьи он высказывается еще более откровенно, оправдывая свои мысли тем, что такова мораль в современном ему обществе: "Говорите, чтобы скрыть, что вы дума-


--------------------------------------------------------------------------------

24 Подробнее об этом см.: Тургенев И.С. Поли. собр. соч. и писем: В 28 т. Соч.: В 15 т. Т. VIII. С. 573-574.

стр. 12


--------------------------------------------------------------------------------

ете. Если не хотите служить ослами другим, то сами на других верхом ездите. Только об этом молчите и в кулак себе смейтесь" (там же, 7). Вместо того чтобы заглушить эти инстинкты своих учеников, Пирогов намеренно обостряет их, воспитывая бескомпромиссных и бесстрашных отрицателей, способных разрушить современный мир. Разумеется, Тургенев не только не мог согласиться с этим, но и мимо этого пройти. Его роман - это и есть его полемика с Пироговым, и тем убедительнее, весомее и ярче эта полемика, что оппонентом Пирогова выступает его прототип Евгений Базаров. Поражение Базарова, его трагическая судьба - тоже ведь отражение этой полемики, отношения к ней Тургенева. Его герой гибнет, гибнет потому, что не может преодолеть в себе этой двойственности, этого разлада с самим собой, борьбы наружного и внутреннего человека, о которой так много писал Пирогов. Не нашел он понимания и сочувствия в любви, не нашел потому, что не может открыться Одинцовой, не может быть искренним до конца. А ведь и об этом тоже писал Пирогов.

Читатели Тургенева не уловили этой полемики, не могли принять созданный им образ, поверить, что он "честно, и не только без предубежденья, но даже с сочувствием отнесся к выведенному (...) типу" (Соч., 11, 87). Не мог поверить в это и Герцен, который знал и эту полемику, и самого героя, но и он упрекал Тургенева в раздражении против него. Наверное, потому, что это все-таки была полемика. А что же Пирогов? Как он сам отнесся и к этой полемике, и к созданному Тургеневым образу? Ведь он лучше других понимал, в какое положение поставил себя Тургенев, задумав создать такой неоднозначный и противоречивый образ, который не только в литературе, но и в жизни понимают и принимают далеко не все. Он и должен был поставить последнюю точку в этой драматической истории. И он ее поставил. Пирогов был болен раком языка и, как врач, понимал, что дни его сочтены. Уходить из жизни, не ответив Тургеневу, он не хотел. Почему же он не сделал этого раньше? Наверное, потому, что он был Базаровым, и, как Базарову, ему было трудно решиться на эту откровенность. А он хотел быть откровенным до конца. Даже если его "Вопросы жизни" прочтет кто-то другой: ведь это случится тогда, когда его уже не будет. И он сам предоставил право прочесть его "Дневник" другому. Они так и названы: "Вопросы жизни" с подзаголовком "Дневник старого врача", а ниже значится: "писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой". Даты "Дневника" Пирогова говорят о том, что он вел его в последние годы жизни - 5 ноября 1879- 22 октября 1881 года. Он был прерван на середине менее чем за месяц до смерти Пирогова, когда он уже не мог писать. В запись от 22 февраля 1881 года неожиданно врываются полные боли и отчаяния строки: "Ой, скорее, скорее! Худо, худо! Так, пожалуй, не успею и половины петербургской жизни описать..." (1, 515). Он не успел. Но он написал то последнее, что считал самым существенным: "Вера в бессмертие основана на чем-то еще более высшем, чем самая любовь. Теперь я верю, или, вернее, желаю верить в бессмертие не потому только, что люблю жизнь за любовь мою - и истинную любовь - ко второй жене и детям (от первой); нет, моя вера в бессмертие основана теперь на другом нравственном начале, на другом идеале" (там же, 525). Это ли не предсмертный привет Пирогова, обращенный к Тургеневу за его реквием Евгению Базарову, по определению Герцена, "с дальним апрошем к бессмертию души"! "Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? - читаем мы в романе "Отцы и дети". - Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет!". 25 Эти


--------------------------------------------------------------------------------

25 Там же. С. 402.

стр. 13


--------------------------------------------------------------------------------

предположения основаны на всей последней книге Пирогова и говорят о том, что он хорошо знал роман Тургенева и относился к нему с большой требовательностью. Но даже и это не могло повлиять на его высокую оценку. Умирающий Пирогов хотел, чтобы Тургенев знал это. Выдающийся ученый, он был к тому же замечательным писателем и, видя, как нелегко дался Тургеневу образ Базарова, был признателен ему за это. Подлинный ученый-хирург, Пирогов знал, с каким трудом достигается истина, но лишь она одна способна дать высшую награду настоящему художнику, поэтому полной мерой Пирогов хотел именно так отметить Тургенева. Поэтому-то он и был так откровенен в своей последней книге. Откровенен, не заботясь о том, какой ущерб своей исповедью он наносит самому себе. "Моя, рано развившаяся во мне, любовь к науке имела только ту опасную и худую сторону, что послужила к раннему же развитию и самонадеянности, заносчивости и самомнения" (1, 398). Еще более беспощаден к себе Пирогов, когда говорит о своей протестантской религии, которую он принял, находясь в Дерпте, о своей нетерпимости к православным, среди которых находились и его родители, остро переживавшие за судьбу сына. "У меня, - пишет Пирогов, - она (религия. - Н. Н.) проявилась именно в отношениях моих к матери, после долгой разлуки, из одного только различия в религиозных убеждениях, то есть именно там, где я мог бы и должен бы был требовать от себя сдержанности, терпимости и уважения к убеждениям старых и достойных уважения людей. Этого не случилось, и я долго, долго и горько упрекал себя за мальчишескую невыдержанность, бестактность и грубость. Какое мне, молокососу, было дело до самых задушевных убеждений моей богомольной старухи матери и для чего было затрогивать самую чувствительную струну ее сердца? Мотив был так же нелеп и странен, как и поступок" (там же, 386).

Заядлый спорщик, Пирогов имел репутацию человека невыдержанного и резкого; находясь в обществе, он то и дело ввязывался в споры, не заботясь о приличиях. Об этом говорит он сам, вспоминая свою молодость, в своей последней книге. "И пятинедельное мое пребывание в Москве ознаменовалось целым рядом стычек, - вспоминает он. - Куда бы я ни являлся, везде я находил случай осмеять московские предрассудки, прогуляться насчет московской отсталости и косности, сравнять московское с прибалтийским, то есть чисто европейским, и отдать ему явное преимущество" (там же, 387). Читая эти строки, а они не единственные на эту тему в книге Пирогова, понимаешь, что и спор Базарова с Павлом Петровичем, который играет главную роль в сюжете романа, являясь завязкой конфликта, тоже взят из реальной жизни. Пирогов не скупится на подробности, рисуя время своего препровождения, и остается только поражаться, как хорошо знал Тургенев привычки своего прототипа, как, создавая образ, умело использовал эти детали, о которых вскользь упоминает Пирогов. "Я сшил себе на заказ в Дерпте какую-то фантастическую теплую фуражку, с тем намерением, чтобы она служила мне и вместо подушки", - пишет он (там же, 458). А у Тургенева в "Отцах и детях" читаем: "Базаров вскочил в тарантас, уткнулся головой в кожаную подушку - и оба экипажа покатили". 26 "...Летом ботанические экскурсии были моим главным наслаждением", - признается Пирогов (там же, 228). С этим увлечением, о котором подробно рассказывает Пирогов, связана и сплетня, распространившаяся в высших светских кругах, о якобы его романе с Е. А. Глазенап. Тургеневу говорил об этом лечивший его врач Н. Ф. Здекауэр, который иногда сопровождал их на этих прогулках. Тургенев воспользовался этим и многими другими рассказами людей, хорошо знавших


--------------------------------------------------------------------------------

26 Там же. С. 201.

стр. 14


--------------------------------------------------------------------------------

Пирогова. Не потому ли в его романе "Отцы и дети" ботанические прогулки играют такую важную роль в романе Базарова с Одинцовой? В последней книге Пирогова названы имена многих людей, с которыми он общался и был хорошо знаком. Этих людей хорошо знал и Тургенев. Они-то и помогали ему в его трудной и как никогда ответственной работе, восполняя своими рассказами досадный пробел, образовавшийся в его отношениях с Пироговым. Но это не остановило Тургенева, не отразилось на его замысле. Он работал долго, упорно, трудно, понимая, кого он создает. Понимал это и Пирогов, и с этих позиций оценивал он Базарова. Он принял Базарова, он, судя по его последней книге, оценил мастерство и такт Тургенева и ответил ему. Ответил, пересмотрев свои убеждения и отказавшись от полемики с ним. Но было поздно: "Вопросы жизни" Пирогова появились посмертно в 1884 году, в 9-м номере журнала "Русская старина", а за год до того не стало самого Тургенева.

стр. 15

Опубликовано 24 ноября 2007 года





Полная версия публикации №1195910103

© Literary.RU

Главная СТАТЬЯ ТУРГЕНЕВА "ПО ПОВОДУ "ОТЦОВ И ДЕТЕЙ"" И ЧЕРНОВАЯ РУКОПИСЬ РОМАНА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!



Проект для детей старше 12 лет International Library Network Реклама на сайте библиотеки