LITERARY.RU → РУССКАЯ ДЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
РУССКАЯ ДЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 24 ноября 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1195908035&archive=1195938592 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
РУССКАЯ ДЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 24 ноября 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1195908035&archive=1195938592 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1195908035, версия для печати
РУССКАЯ ДЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА
Дата публикации: 24 ноября 2007 |
|
Этнографическая тема - заметная страница в истории русской литературы XIX века. Об ее истоках и расцвете написано достаточно много. 1 Но о том, как сложились судьбы этой темы на исходе столетия, в преддверии новейшей русской литературы, ничего, по сути дела, не сказано. На последнем этапе в развитии традиционной темы появляется детская этнографическая беллетристика. Обычно детская литература как бы следует за взрослой. Поэтому она не пользуется почтением в академическом литературоведении, трактующем ее как "второсортную". Так обстоит дело и с детской этнографической беллетристикой. Как нередко бывало в истории нашей словесности, актуальная некогда в классике тема "спускалась" в детскую литературу. Но речь идет не просто о повторении пройденного. Этнографическая тема приспосабливается к нуждам детской аудитории. Появляются новые жанры, новые герои. В давно, казалось бы, освоенном материале открывается новый художественный потенциал, востребованный нуждами детской литературы. Какие художественные принципы лежат в основе детской этнографической беллетристики, что "взяла" она у литературы взрослой, как распорядилась взятым, что нового появилось в освещении традиционной тематики - вот стоящие перед нами вопросы. Этнографическая тема долго оставалась вне русской детской литературы. В одном из сборников этнографических рассказов для детского чтения, вышедшем в начале XX века, читаем: "К сожалению, мы, русские, до самого недавнего времени были лишь обывателями, а не гражданами, и потому не можем похвастаться знанием своей родины". 2 Упрек особенно обиден, потому что речь идет о детской литературе, одно из назначений которой - развитие гражданского сознания. Поначалу он кажется напрасным: просматривая каталоги книг и периодических изданий для детского чтения, нетрудно заметить, что ведущей с 1830-х годов является как раз "русская тема" (история России, крестьянский мир, судьбы русских детей). 3 Однако образ России и ее обитателей в литературе для детей первой половины XIX века лишен этнографической достоверности и национальной определенности. Ситуация стала заметно меняться с 1850-х годов. В это время были организованы этнографические экспедиции, в которых принимали участие не только специалисты, но и писатели (среди них А. Островский, А. Писемский, С. Максимов и др.), способствовавшие развитию народоведения. Интерес к народоописанию поддерживался и народническим движением. Наконец, от традиций натуральной школы идут повесть, рассказ, очерк из народного быта, авторами которых были Д. Григорович, И. Тургенев, П. Мельников-Печерский, А. Левитов, В. Слепцов, Ф. Решетников, Г. Успенский и др., создавшие особое направление. Детскую литературу это затрагивало мало, по- -------------------------------------------------------------------------------- 1 Массу наблюдений по этой проблеме содержит коллективный труд, подготовленный Отделом фольклора ИРЛИ, "Русская литература и фольклор", три книги которого посвящены XIX веку (Л., 1976-1987). 2 Инфантьев П. Этнографические рассказы. СПб., [Б. г.]. С. VIII. 3 Таких каталогов выходило довольно много. Вот некоторые из них: Что читать детям. Каталог лучших русских книг для детей и юношества. СПб., 1897; Корольков А. Е. Что читать детям? М., 1908; систематические обзоры в журнале "Что и как читать детям" (М., 1912) и др. стр. 63 -------------------------------------------------------------------------------- скольку в ней уже сложились собственные традиции рассказа о русской народной жизни. Так, в книгах известных в свое время детских писателей М. Чистякова ("Из русского быта", 1868) и С. Макаровой ("Повести из русского быта", 1873) "добрая маменька" показывает "добродетельным деткам" народный праздник, и этнографическая тема является подсобной для традиционного морализирования. До 60-х годов русская детская литература имела заповедную область - нерусские жители России. Кавказский горец, малороссийский казак да петербургский татарин - вот небольшой набор национальных типов, с грехом пополам освоенный детской литературой. В последней трети XIX века как будто прорвало плотину: в детскую литературу вошла этнографическая тема окраинных, неведомых прежде народов России (Крайний Север, Сибирь, Дальний Восток). Освоила эту тему детская литература по-своему. Во "взрослой" литературе наметились контуры жанровой системы расцветшей этнографической беллетристики: путевые дневники, записки путешественников, этнографические отчеты, фольклорные записи, традиционные очерки. И поначалу детская литература выглядела в рамках этой системы совершенно беспомощно. Рассказы типа "Бедные камчадалы" ничем в принципе не отличались от рассказов "Бедные индусы", где главной темой является не национальная характерность, а то, что те и другие "бедные". Копировать взрослую литературу детская не могла (это всегда приводило к плачевным результатам). Нужно было облечь современный этнографический материал в беллетристическую форму, адресованную детскому читателю. Это оказалось непросто. Один из пропагандистов этнографических знаний в детском чтении М. Круковский, делая обзор литературы за последние десятилетия, сетует: "Особенно мало у нас книг, которые в форме интересных путевых очерков и приключений (...) обогащали бы знания по отечествоведению и в то же время служили бы занимательным чтением". 4 Образцы такого занимательного чтения давала переводная литература, где этнографические знания сочетались со сказочными и приключенческими мотивами (Р. Киплинг, С. Топелиус, С. Лагерлеф, Дж. Лондон и др.), но отечественная литература их практически не использовала. 5 Выход, который нашла для себя русская детская литература, был в том, чтобы разрабатывать тему российских инородцев в форме путевого очерка, обогащенного дополнительными, свойственными детской литературе акцентами. Эта тема давала необходимую занимательность, привлекала своей экзотикой. К концу XIX-началу XX века сложился круг авторов, опубликовавших в детских изданиях произведения о "племенах глухих углов" (название одной из книг). 6 Среди них В. Немирович-Данченко, А. Круглов, П. Засодимский, Д. Мамин-Сибиряк, К. Носилов, П. Инфантьев, В. Харузина, М. Круковский и др. Некоторые из них писали по "детскому заказу", другие создавали особые редакции произведений, поначалу написанных для взрослых, третьи писали для взрослых, но отдельные их сочинения попадали в круг детского чтения и обретали новое звучание, поскольку воспринимались в контексте детской литературы. И пусть тот или иной автор не предназначал свое произведение для детей - уже одно то, что оно становилось предметом детского чтения, меняло его смысл. Экзотический быт и ребенок становились не просто объектом изображения, но и в какой-то степени его субъектом, требуя сопереживания и соучастия маленьких читателей. Этнографический опыт писателей тоже был разным. Одни были профессионалами (С. Максимов), другие - вольными путешественниками (В. Немирович-Данченко), третьи - любителями и знатоками родного края, краеведами (А. Круглов), четвертых сделала исследователями злая судьба (не окончил семинарского курса -------------------------------------------------------------------------------- 4 Круковский М. По горам и долам. М., 1909. С. 11. 5 Единственный опыт - сказочная история В. Харузиной "Ойзи и Олесь" (1912), в основу которой легли верования и мифологические представления лопарей. Любопытно, однако, что рассказ Р. Киплинга "Ко-Туко эскимосский мальчик" печатался в детских книгах о русских самоедах, т. е. переводная литература воспринималась как "своя". 6 Немирович-Данченко В. Племена глухих углов. М., [Б. г.]. стр. 64 -------------------------------------------------------------------------------- и отправился в странствия К. Носилов). 7 Во многих предисловиях подчеркивается, что автор сам "видел" и "наблюдал" рассказанное. В творчестве каждого из названных авторов этнографическая тема занимала разное место. Для кого-то она была "одной из", для других - единственной, в которой данный автор реализовался полно и самобытно (П. Инфантьев, К. Носилов). Этнографические рассказы об инородцах охотно печатались самыми престижными издательствами (М. Вольфа, А. Девриена, В. Губинского). Они выходили авторскими сборниками, сводными хрестоматиями, отдельными книгами в виде копеечных брошюр или роскошно изданных проиллюстрированных фолиантов. Ни один из детских журналов конца XIX-начала XX века не обошел вниманием этнографическую тему. А некоторые специально были ей посвящены ("Всходы", "Юная Россия", "Родник"), В первую очередь этнографический материал выполнял привычную для любой литературы, детской и взрослой, познавательную функцию. Но в детской литературе, где воспитательные цели всегда очень значимы, народознание служило основой для воспитания патриотических чувств. Кроме того, образы "дикарей" вписывались в характерную для деткой литературы типологию героев: дикари во многом подобны наивным детям. Наивные - значит не вполне разумные, а это вызывает чувство сострадания. Интерес к "диким" племенам закладывался в основу "школы милосердия", столь важной для детской литературы. Так преображалась, входя в детскую литературу" знакомая этнографическая тема. Часть разработанных жанров была детской этнографической беллетристикой использована, но трансформирована и дополнена. Это этнографический рассказ, путевой дневник, путешествие, приключенческая повесть, очерк. Особенно пришелся ко двору в детской литературе этнографический рассказ. Уже в самих названиях звучит главная тема произведений - быт героя-инородца: "Шамсинор, рассказ из башкирской жизни" В. Львова, "Ойзи и Олесь, рассказ из жизни лопарей" В. Харузиной, "Вогул Никита" А. Смирнова, "Юдик, рассказ из жизни самоедов на Новой Земле" К. Носилова, "Жена Ахмета, рассказ из башкирской жизни" П. Инфантьева. И поскольку это детское чтение, непременными героями этнографической беллетристики становятся дети: пусть цивилизованные маленькие россияне узнают о том, как живут их сверстники на далеком Севере. Узнают доподлинно: авторы этнографических рассказов всячески подчеркивают точность сообщаемых сведений из жизни своих героев. И не только жизни, но и быта, природы. Их множество. Говорит, например, К. Д. Носилов о юной самоедке Тане Логай - и следует подробное описание охоты на тюленя: "Охотники становятся вдоль края полыньи, прячутся за высокие льдины и ждут, когда на гладкой поверхности незастывшей воды покажется голова тюленя. Этот житель полярных льдов очень любопытен; и стоит ему заметить на льду человека или заслышать его шаг, как он уже появляется из-под воды, вытягивает свою круглую голову, и если человек его не пугает, а прячется, то любопытство и смелость тюленя доходят до того, что он подплывает к самому краю льда, еще более вытягивает толстую шею, еще смелее вглядывается, кто спрятался там за льдиной, пока в его голову не ударит пуля. Тогда охотники поспешно сталкивают маленькую промысловую лодчонку, плывут на ней к тюленю, вытаскивают его на лед и тут же сдирают с него лоснящуюся пеструю шкуру". 8 Писатель убежден, что подобная информация совершенно необходима, - и вводит ее словами "нужно сказать". Так выглядит анималистическая информация о полярных мышах у К. Носилова (рассказ "Яхурбет"): "Нужно сказать, что они не были похожи на наших домовых мышек, были мохнатые и белые, как белые медведи, и ростом в два раза больше наших мышей, и даже не -------------------------------------------------------------------------------- 7 См. биографическую справку о нем: Бокова В. М. Носилов // Русские писатели. 1800- 1917. М., 1994. Т. 4. С. 363-364. 8 Современное переиздание рассказа: Носилов К. Северные рассказы. Л., 1959. С. 11. стр. 65 -------------------------------------------------------------------------------- имели такого тонкого хвостика; они спокойно, не кусаясь, давались в руки". 9 Модальному "нужно сказать" сопутствует "бывало", вводящее информацию, связанную с приобретенным жизненным опытом. Писатели включают в ткань рассказов географические карты, фотографии, рисунки с натуры, выписки из научных статей, охотно поясняют по ходу действия экзотические слова. Сообщаемые сведения строго документируются - как у К. Носилова: "Это было в самой вершине реки Конды, в самом глухом, далеком углу вогульского края, когда я в 1892 году забрался туда с весны, чтобы видеть весь расцвет его природы среди лета". 10 В основе этнографического рассказа - случай из жизни инородца, счастливый или трагический, но всегда типичный. При всей конкретности этнографических зарисовок авторы стремятся к обобщениям. Встретили туземцы любознательного путешественника гостеприимно - и он уже обобщает: "И обрадуются люди, что нашелся еще на свете человек, которому люба их милая природа, и так обрадуются, так весело и дружелюбно смотрят, готовые угостить вас, если бы только хотя что- нибудь у них было". 11 Повествование нередко начинается с описания внешности героя, в которой подчеркиваются родовые черты: "Смуглое лицо Ильдии плоско и широко, лоб узкий, скулы выдаются, глаза черные и узкие, волосы жесткие и черные, уши и рот большие, губы тонкие". 12 В описании внешности героев авторы детских книг часто следуют штампам литературной традиции. Так, хороший герой должен быть красивым. Поэтому когда самоед улыбается, то лицо его делается таким "добродушно-веселым", что все засматриваются на него. Вообще "засматриваются" на своего сородича герои многих этнографических детских книг - как будто никогда раньше его не видели. Но литературных штампов при благотворном влиянии взрослой литературы становится в детской беллетристике все меньше, и писатель не только не идеализирует своих маленьких героев - напротив, он готов подчеркнуть их внешнюю непривлекательность. Тем значительнее, по контрасту, оказывается их внутренний мир, даже у самых маленьких. Так, в рассказе К. Носилова "Дедушка Савва и его внуки", очень показательном для детской этнографической беллетристики, автор описывает маленьких вогулов: "Это были лет пяти мальчик и лет двух девочка, оба черные, как негры, от грязи, оба жалкие, как дикие лесные зверьки, и оба в таких рубищах, что страшно было смотреть, кажется, и привычному ко всему человеку". 13 Но, несмотря на мороз, они пришли навестить слепого дедушку. Далее следуют описания национального костюма и жилища. В прежней детской литературе сложилась устойчивая традиция: бедное жилище должно вызывать сострадание к герою. Так вот, детская этнографическая беллетристика с этой традицией порывает. Жалкое, на первый взгляд, жилье естественно вписано в природный мир (лес, снега, пустыня). Его устройство - так же как и национальный костюм - соответствует образу жизни и характеру деятельности инородца. Попавший в чум вогула, где помещаются семья вогула, собаки, олень и пара диких зверьков, путешественник чувствует себя вполне уютно (К. Носилов, "Вогул-Таня", 1900). Описывая национальный быт, авторы используют туземные слова и выражения, передающие колорит национальной речи. Типичный для этнографической беллетристики рассказчик, как правило, становится свидетелем или участником национального праздника, религиозного обряда (обычно шаманского камлания). Описывая их, он не занимает позицию стороннего наблюдателя, а стремится увидеть этот праздник глазами инородцев, избегая нравст- -------------------------------------------------------------------------------- 9 Там же. С. 50. 10 Носилов К. Дедушка Савва и его внуки // Носилов К. Д. Северные рассказы. Свердловск, 1937. С. 93. Рассказ печатался и под другим названием - "Дедушка-вогул и его внуки". См.: За горами. Свердловск, 1990. 11 Носилов К. Северные рассказы. Свердловск, 1937. С. 94. 12 Симонова Л. Ильдиа. Очерки из быта остяков. СПб., 1898. С. 2. 13 Носилов К. Северные рассказы. Свердловск, 1937. С. 97. стр. 66 -------------------------------------------------------------------------------- венных оценок и ссылок на собственную культуру. Зато не редкость публицистические заявления, проявляющие гражданскую позицию писателя (чаще всего по поводу последствий русской колонизации). 14 И лишь иногда позволяет себе автор лирические излияния, и тогда за любознательным путешественником открывается усталый, измученный человек, заброшенный в совершенно чуждую ему жизнь, вырванный из родного быта с привычными для него удобствами: "Такие праздники, как Пасха, тяжело встречать одному в чужом, незнакомом крае, когда в душу невольно закрадывается какая-то грусть и поднимаются детские воспоминания, которые более всего живучи в человеке". 15 Как всегда бывает, многочисленные публикации этнографических рассказов привели к клишированию многих ситуаций и положений. Авторы оправдывали такой схематизм важностью поставленной задачи - "познакомить молодых читателей в общедоступной форме легких этнографических рассказов с разнообразными племенами, населяющими Россию". 16 Но не всегда этнографические рассказы оказывались такими "легкими". Своеобразие писательского стиля, обращение к богатым традициям литературной классики "загружали" этнографический рассказ и выводили его за рамки чисто этнографической темы. Так было, например, с рассказами К. Носилова, которые автор скромно называл очерками или набросками. На самом деле их отличают далеко не очерковые психологизм и высокая степень художественного обобщения. Главным героем у К. Носилова является не столько инородец, сколько сам рассказчик. Его образ не сводится к традиционному путешественнику и этнографу. Рассказчик - мечтатель и романтик, которого притягивают "глухие углы" нетронутой природой, а их обитатели - чуткостью и поэтической натурой. Демонстрируя недюжинные этнографические познания, он подчеркивал, что привел его к "дикарям" не столько этнографический интерес, сколько "родство душ": "Мне нравится их жизнь, я очарован ею... Она мне кажется так хороша, что даже я сам на это время сделался бы дикарем, чтобы пожить этой привольной жизнью". 17 В этнографическую тему Носилов включает традиционные истории о дружбе человека и животного ("Яхурбет", 1908), рассказы об одиноких прогулках и совместных охотах ("Птичий остров", 1908), историю о судьбе праведного ребенка ("Самоед Неволя", 1890) и даже святочный рассказ ("Рождество в снегу", 1904). Так этнографическая тема становится основой произведений с философско-нравственным содержанием. 18 В противоположность произведениям К. Носилова рассказы П. Инфантьева лишены авторского присутствия. Писатель черпал материал из этнографических журналов и обозрений. Но здесь обозначается другой путь, по которому пошла детская этнографическая беллетристика: Инфантьев - мастер увлекательного сюжета, вмещенного в рамки короткого этнографического рассказа. Трагическая случайность, опасная поездка, мщение шамана, битва со зверем и подобные события увязаны с жизнеописаниями героев. Многочисленные рассказы Инфантьева выходили большими сборниками под заголовками "Жизнь народов России" и "Этнографические рассказы". Путевые дневники и записки путешественников, столь популярные во взрослой этнографической беллетристике, не писались специально для детского чтения (хотя, -------------------------------------------------------------------------------- 14 Очерк К. Д. Носилова о вогульской школе предваряется таким вступлением: "Я путешествовал в стране вогулов, настоящих дикарей, которые вот уже более трехсот лет никак не хотят поддаться влиянию русских, перенять у них жизнь, и упорно отстаивают в своих лесах свою самобытность" ( Носилов К. Д. У вогулов. Очерки и наброски. Тюмень, 1997. С. 278). 15 За горами. Свердловск, 1990. С. 100. 16 Александров Н. Этнографические рассказы для детей. М., 1898. С. 6. 17 Носилов К. Д. Вогул-Галя. 1900. С. 138. 18 Критика выделяла рассказы К. Носилова (основные сборники: "В снегах, рассказы и очерки из жизни северных инородцев", 1900; "У вогулов, очерки и наброски", 1904; "На диком Севере", 1908) на общем этнографическом фоне, подчеркивая, что они "интересны не только с географической точки зрения, но и производят хорошее впечатление как художественные произведения" (журнал "Что и как читать детям". 1912. N 1). стр. 67 -------------------------------------------------------------------------------- разумеется, и могли в него попадать). Как правило, авторы создавали особую детскую редакцию за счет сокращения подробной социально- экономической информации. Среди них выделялся А. Круглов с книгой "Лесные люди, очерки и впечатления" (1887), о которой критика сообщала: "Даровитый беллетрист и поэт является на этот раз перед читателями с серьезными этнографическими и бытовыми очерками, хотя и облеченными в беллетристическую форму". 19 П. Засодимский издал подробный отчет об увиденном в Зырянском крае под названием "Лесное царство" (1878); в детском чтении это произведение вышло под названием "В Зырянском краю, путевые очерки" (1901). Неоднократно издавались путешествия В. Немировича-Данченко ("Страна холода, виденное и слышанное", 1877, "Новая Земля и Вайгач", 1902). Жанром, специально созданным для детской литературы, стали этнографические приключения. В них Россия предстает как таинственная земля, в которую попадает юный путешественник. Обычно это гимназист или школьник, который начитался Купера и Майн-Рида. Он бежит из родного дома в далекую Америку, открывая по дороге родные Урал и Сибирь. 20 Знаменитая в свое время повесть В. Немировича-Данченко о юном беглеце "На краю гибели" (1903) многократно переиздавалась. Ее герой - московский гимназист, который делает не только географические, но и этнографические открытия: знакомится с различными народами, населяющими приволжские степи. Другим героем этнографических приключений стал не случайный путешественник, а коренной обитатель края - мужественный помор (В. Немирович-Данченко, "На краю света, повесть для детей из жизни на Крайнем Севере", 1886) или отважный сибиряк (С. Поспелов, "Золото, повесть из жизни золотоискателей Восточной Сибири и Маньчжурии", 1905). Юный возраст героя не помеха для приключенческого жанра. Мальчик справляется с выпавшими на его долю трудностями, которые порождены особенностями местной природы (обстоятельно описанными с точки зрения географии) или местного быта (выписанными с этнографической точностью). Любопытно, что герой этнографических приключений всегда русский. Многочисленные инородцы, с которыми его сводит судьба, только ассистируют герою: спасают, оказывают гостеприимство и т. п., а он в свою очередь высоко оценивает их нравственные достоинства и с интересом наблюдает особенности незнакомого быта. Авторы этнографических повестей и рассказов называли своих героев из "глухих углов" дикарями, приводя для этого социально-экономические, но отнюдь не этические основания (быт, уровень хозяйства, жизненные условия). Преследуя цель познакомить читателя с реальными условиями жизни дикаря, детская этнографическая беллетристика решала не менее важную задачу: вызвать у читателя симпатию и доверие к человеку, принадлежащему "чужому", "инородному" миру. 21 Как наиболее удачные литературные произведения оценивали критики те этнографические рассказы, герои которых были не просто обитателями чума, но обладали богатой душой. Литературная традиция наметила здесь несколько путей. Один из них был давно освоен детской литературой. В образе дикого героя подчеркивались детские черты (наивность, доверчивость). Рядом оказывался "взрослый", который развивал дикаря. Подобная пара была хорошо знакома читателям по "Робинзону Крузо" Д. Дефо и его многочисленным переделкам. Детские издания превращали "Робинзона" в воспита- -------------------------------------------------------------------------------- 19 Наблюдатель. 1887. N 8. 20 Характерные образцы: Маленькие беглецы, любопытные приключения трех мальчиков в чухонской Америке. Повесть М. Л. Л., 1877; Анучин В. По горам и лесам. Повесть из жизни маленьких искателей приключений в Сибири, 1903; Круковский М. По горам и долам. Повесть о странствованиях юного гимназиста. М., [Б. г.]. 21 Сборник П. Инфантьева "Жизнь народов России" (СПб., 1912) открывается эмоциональным вступлением: "Чтобы поверить всему тому, что происходит у этих "нищих духом" инородцев, нужно прожить среди них по крайней мере несколько лет, нужно хорошо узнать их жизнь, их миросозерцание, нужно разрушить ту стену недоверия, какая создалась между ними по отношению к нам, русским, несмотря на всю видимую наивность и простодушие, которыми они отличаются" (с. VIII). стр. 68 -------------------------------------------------------------------------------- тельный роман, где Пятница выступал в роли ученика, а Робинзон оказывался в роли учителя. Тема ученичества стала особым сюжетом этнографических рассказов. Остяцкая девочка попадает в русский город, учится и возвращается к своему народу (Л. Симонова, "Эзе", 1895). Киргизский мальчик рвется учиться в русской гимназии и оказывается способным учеником (П. Инфантьев, "Свирель маленького Кытлыбая", 1903). Наравне с детскими чертами в образе героя-дикаря акцентируется связь его с природным миром. В этнографической беллетристике картины дикой природы не менее значимы, чем бытовые реалии. Воспеты густые леса, бескрайние степи, снежные просторы. Пейзажи нередко предшествуют появлению героя, подготавливая это появление. 22 Восхищение девственной природой является уже характеристикой дикаря. Особенность детской этнографической беллетристики в том, что она сохраняет связь с романтической традицией. Выдержанные в духе романтизма поэтические образы сочетаются с этнографически точными описаниями в традициях натуральной школы и народнического очерка. Так, книга П. Засодимского "Лесное царство" является статистическим отчетом о путешествии в Зырянский край, но немалое место, контрастируя с общей ее тональностью, занимает в ней поэзия лесных красот. Обычны для этой литературы такие пассажи: "Да, северная природа - тоже красавица, но только красавица, не сверкающая ослепительными красками южной. Но сколько здесь живописных местностей! Сколько картин, от которых забьется восторгом сердце каждого человека! Одни леса зырянские - красота! О, как хороши они в своей первобытной дикости!" 23 В этнографических повестях А. Круглова важнейшие события в жизни героев неизменно происходят в девственном лесу. Трагически кончается повесть о зырянской любви "Пэдэр и Одэ" (1902): юный зырянин оказался трусом на лесной охоте, и возлюбленная отказалась от него. В более ранней повести "Дети лесов" (1885) дети, заблудившись в лесу, проявляют мужество и умение выжить. Природа и дикарь глубоко связаны друг с другом. Это, в свою очередь, сближает автора и героя. В рассказах К. Носилова рассказчик - страстный охотник и рыболов. Подобной же страстью отличаются и его герои: "Охоту он (самоед) любил страстно, и я, будучи сам страстным охотником, всегда находил в нем не только опытного проводника, но и товарища по охоте" ("Юдик"). 24 В совместных охотах и рыбалках дикарь выполняет роль "культурного героя": он умнее и опытнее. Весь ансамбль подобных представлений демонстрирует К. Носилов в одном из лучших своих рассказов "Таня Логай" (1900). Его героиня - "замечательная девушка", "маленькая охотница-самоедка", у которой "твердая рука и счастье на зверя". Таня - охотница не по жизненной необходимости, а по призванию: "Она ни за что не хочет менять своей свободы и ружье на чум и котлы". 25 В описании Носилова это "удалая красавица, которая носится привольно по своей пустынной родине на легких саночках". Трудно не распознать в образе маленькой самоедки черты романтической героини. Рассказчик находит в ней родственную душу и гордится дружбой с нею. Итак, детская этнографическая беллетристика наделила дикаря чувствительной и поэтической натурой. Под дотошно выписанным национальным костюмом бьется сердце романтического героя. Собственное восприятие природы автор переносит на своего героя. Туземцы столь же тонко чувствуют родную природу, как пушкинский крестьянин, торжествующий при наступлении зимы. Неизменно отмечает путешественник убожество быта туземцев - тем великолепнее по контрасту выглядит северная природа. Самоед -------------------------------------------------------------------------------- 22 Это характерно для повествовательной манеры К. Д. Носилова. Многие его рассказы из вогульского быта начинаются с описания "лесного царства" - и лишь после этого в повествовании появляется герой. Примеров множество. Один из них - рассказ "За карасями": Носилов К. В лесах. М., 1914. С. 3-4. 23 Круглов А. Пэдэр и Одэ. Повесть из зырянского быта. М., 1902. С. 9. 24 Носилов К. Северные рассказы. Свердловск, 1937. С. 130. 25 Носилов К. Северные рассказы. Л., 1959. С. 18-19. стр. 69 -------------------------------------------------------------------------------- любуется красотой северного сияния (К. Носилов, "Самоед Неволя"), восторженно смотрит на звезды зырянин-охотник (А. Осипов, "Новый год на Печоре"). Особенно поэтическая натура дикаря раскрывается в его песнях. Герой рассказа К. Носилова "Дедушка-вогул и его внуки" (1901) 26 - слепой старик. Его песни свидетельствуют о принадлежности певца-вогула к высокой культуре восприятия природы: "Это была какая-то поэзия его лесов и этого тихого, задумчивого озера; это было какое-то особенное, известное только одному дикарю счастье, и среди этой школы природы он невольно как-то научился петь". 27 Поэтической натурой наделен не только исполнитель, но и его слушатели. Они взволнованно следят за происходящим (песня сопровождается танцем) и живо откликаются на песню. И вновь появляется романтический акцент: песня зовется былиной, и предмет ее - далекое прошлое, воспринимаемое как время "милой свободы". Поэтический ореол вокруг дикаря создает и мир таинственных суеверий, языческих праздников и жертвоприношений. Один из очерков К. Носилова так и называется - "Таинственное в жизни вогулов". 28 И вновь встречаются две традиции: реалистической этнографической фактографичности и романтической экзотики, связанной с поэтизацией "природного бытия" инородцев. Гуще всего романтический ореол собирается вокруг образа дикаря. Дикарь во многих этнографических сюжетах изображен как носитель высоких нравственных качеств. Темой многих рассказов стала история о гостеприимном дикаре, который спасает, укрывает, делится последним с русским путешественником. 29 И путнику в повести А. Круглова "Дети лесов" (1885) остается только воскликнуть: "Бог да наградит вас за вашу любовь к захожему и больному человеку!" 30 Добродетельная душа героя запечатлевается уже в его лице, поначалу пугающем "дикими чертами". Честность и гостеприимство дикарей оцениваются как качества, утерянные цивилизованными народами. Так дикарь оказывается хранителем подлинных человеческих ценностей. Единодушные в поэтизации своего героя, авторы детской этнографической беллетристики решительно расходятся в оценке его будущей судьбы. Что сулит дикарю цивилизация - вот предмет расхождения. Для одних писателей нынешнее состояние героя (оторванность от мира, нищета) - залог его душевной цельности, другие говорят о необходимости "нравственных мер". Но для тех и других образ "дикаря", помимо черт детскости, благородства и поэтической одаренности, имеет черты уходящей жизни. В детской этнографической беллетристике возникает образ "прощального чума", над которым занесен топор цивилизатора. "То, что видишь теперь, через десять лет уже будет в другом виде: жизнь дикарей имеет свои периоды и перемены, и нам, путешественникам, только удается временем класть на историю их штрихи, которым, быть может, даже не поверят другие через каких-нибудь десять-пятнадцать лет". 31 Интимная близость дикаря к природе, детские черты в нем, глубокая нравственность и поэтическое видение мира не открыты заново, а унаследованы от романтичес- -------------------------------------------------------------------------------- 26 Рассказ в сборнике "За горами" (Свердловск, 1990) не только имеет иное название, чем в цитированном сборнике свердловского издания 1937 года, но и значительные текстуальные отличия. 27 За горами. С. 99. 28 Носилов К. У вогулов. Очерки и наброски. СПб., 1904 (переиздание: Тюмень, 1997). Способность к предвидению и вера в духов воспринимаются автором не как следствие дикости, а как проявление чувствительной натуры. Изображение шаманов в детской этнографической беллетристике тоже окрашено в романтические тона (например, в этнографических рассказах Л. Симоновой). 29 Во "взрослой" литературе эта ситуация - в особом философском ключе - разработана Н. С. Лесковым в рассказе "На краю света" (1875). См.: Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М., 1957. Т. 5. 30 Круглов А. Дети лесов. СПб., 1885. С. 134. 31 Носилов К. У вогулов. СПб., 1904. С. 141. стр. 70 -------------------------------------------------------------------------------- кой традиции, с которой детская литература никогда не порывала. И в этом характерная черта русской детской этнографической беллетристики, перенявшей от взрослой литературы точность в изображении быта. Детская литература, не забывая о своем долге научать и поучать (познавательный и воспитательный акценты всегда были в ней очень сильны - в этом ее специфика), нашла в жизни инородцев благодатную тему. Дети природы пришлись по вкусу детской литературе, и этнографическая тематика обрела новую жизнь в детской литературе. стр. 71 Опубликовано 24 ноября 2007 года Полная версия публикации №1195908035 → © Literary.RU Главная → РУССКАЯ ДЕТСКАЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|